Глава Кремля Владимир Путин хорошо знает, к чему россияне прислушиваются, и прекрасно этим пользуется. В деле пропаганды он одерживает убедительную победу, а чешский президент Милош Земан стал одной из его жертв. Об этом говорит российская активистка Светлана Ганнушкина. В интервью порталу iDNES.cz она рассказывает, в чем кроется успех Путина, и как его режим обращается с оппонентами.

— Чешский президент Милош Земан не раз высказывал сомнения в существовании настоящих политических заключенных в России. Например, Михаила Ходорковского он назвал вором, а Pussy Riot, в том числе, порнографической группкой. Так как, по-вашему, обстоят дела с политическими заключенными в России?

— Президент Чешской Республики совершенно не понимает ситуацию, сложившуюся в современной России. Его последние высказывания о том, что ему неизвестно, есть ли в России политзаключенные, меня не могут даже возмутить — я их вообще не понимаю. Я не знаю, как он вообще мог прийти к таким заключениям. Как и любой другой человек, он может ознакомиться, например, со списком политзаключенных, составленным Amnesty International или «Мемориалом».

— Почему эти люди оказались за решеткой?

— Они были лишены свободы за то, что говорят вещи, которые не нравятся нашему политическому руководству. Люди попадают в тюрьму по сфабрикованным делам: скажем, им могут подбросить наркотики, а потом обвинить в их хранении. Но все это лишь потому, что они занимаются некой политической деятельностью, имеют активную позицию. Это может случиться и в том случае, если человек просто организует какую-то конференцию или круглый стол, который «не угоден».

— Преследует ли режим этих людей как-то иначе? Какие методы используются?

— Уже то, что человека сажают, мне кажется достаточно жесткими мерами. Но в следственной практике современной России довольно часто используются, в первую очередь, пытки — совершенно невообразимые. Например, пытка электричеством, удушение пластиковыми пакетами, надетыми на голову, избиение или подвешивание за руки к потолку. Разумеется, много и случаев изнасилований, в том числе и мужчин. Не раз это заканчивалось смертью. Однако все это касается не только политических заключенных, но и всех заключенных вообще.

— Представал ли кто-то из тех, кто практиковал пытки, перед судом?

— Лишь в незначительном числе случаев суд признавал вину тех, кто творил это. Когда человек в тюрьме и не может добиться никакой юридической помощи, все становится еще сложнее. Когда ему все же это удается — он может пообщаться с юристом, органы, конечно же, сразу об этом узнают и творят с ним в тюрьме еще большие зверства.

— Осознает ли большая часть российского общества, что эти практики имеют место? Допускают ли россияне вообще мысль о том, что живут в стране, где пытают людей?

— Сегодня мы переживаем один очень трудный период нашей истории, который связан со сложившейся между Украиной и Россией ситуацией. Эта трагедия разделила российскую общественность и вызвала волну так называемого фальшивого патриотизма. То есть сегодня интерес к этой теме резко снижается, потому что у людей есть дела и поважнее. Люди способны как-то «встряхнуться» и возмутиться, только если дело касается их лично. Но исследования общественного мнения говорят о том, что люди больше боятся полиции, чем преступников. Они не доверяют судебной системе, и, разумеется, у них на то есть причины. Судебная система у нас находится в состоянии полнейшего разложения.

— Вы упомянули о ситуации, сложившейся на Украине. О том, что позицию президента Путина по этому вопросу одобряет большинство россиян, свидетельствует его рекордная популярность. Но есть ли те, кто думает иначе?

— Я должна сказать, что протестов против вмешательства России в дела Украины и против отправки российских солдат на Украину намного меньше, чем было, скажем, в случае сопротивления российского общества войне в Чечне. За исключением нескольких матерей убитых солдат, говорить о том, что существует некое антивоенное движение, нельзя. Президент Путин выиграл на поле пропаганды. Чешский президент стал одной из его жертв, и это очень печально.

— В чем, по-вашему, кроется успех Владимира Путина?

— Его успех заключается в том, что он умел выделять те вещи, которые россияне способны услышать. Он очень хорошо понимает массовое подсознание, угадывает то, чего хочет общество. Он использовал три основных тезиса, которые очень просты. Во-первых, что мы встаем с колен и восстанавливаем великую страну. Что мы снова строим великую империю. Русский человек воспринимает сам себя как гражданина великой страны, гражданина империи. И, как мне однажды сказал один таксист, пусть жизнь не особо, зато хоть страна великая. И мы готовы для этого приносить жертвы.

Второй тезис о том, что на Украине мы боремся с фашизмом. Победа над фашизмом — это светлая страница российской истории, то, чем мы можем гордиться. Сейчас это используется. Но на то, что наши ультранационалисты прошли по Москве с портретами Гитлера и поднятой правой рукой, люди внимание не обратили. Тогда народ не увидел и не услышал фашизма в лозунгах российских националистов «Россия — русским». Они не слышат его и в «Россия — это Путин, а Путин — это Россия». Я объясняю это тем, что фашизмом для нас всегда является лишь то, что находится к западу от наших границ. Там мы готовы с ним бороться — в самих себе мы фашизма не видим.

И третий тезис о том, что мы снова кого-то спасаем, что помогаем нашим братьям. Это у нас такой характер: когда у самих ничего нет, мы отдадим последнюю рубашку, как говорят в России. Все те, кто жалуется, например, на пенсии, плохое здравоохранение, отдадут и из того мизера, что у них есть, деньги на то, чтобы помочь Восточной Украине и нашей армии. Эти три идеи, как я считаю, сыграли главную роль в том, что пропаганда Путина достигла своей цели.

— Как сами россияне воспринимают предположительное участие российских солдат в событиях в Восточной Украине?

— Об этом в открытую не говорят. Руководство страны это не признает, и многие думают, что это вообще неправда. Но, конечно, существует интернет, так что можно узнать, что там делают наши солдаты, и что они там умирают.

— Во время недавнего празднования 25-й годовщины падения Берлинской стены бывший советский лидер Михаил Горбачев заявил, что мир находится в шаге от новой холодной войны. Вы с этим согласны?

— Я думаю, что так и есть, потому что вся нынешняя российская риторика носит антиамериканский и антиевропейский характер.

— Следует ли Западу бояться России?

— То, что происходит на Украине, говорит само за себя. Но я думаю, что нужно не столько бояться, сколько предпринимать определенные меры, прежде всего политические и экономические. В день, когда Россия аннексировала Крым, было бы достаточно, если бы все западные страны отозвали своих послов в России. Им даже не надо было бы ничего говорить — достаточно было бы молча уехать. Это стало бы причиной задуматься. Но все это «проглотили» и продолжают это делать.

— А как вы, как россиянка, считаете, чей же на самом деле Крым и у кого на него есть права? Он русский или украинский?

— Лозунг «Крым — наш», под которым была совершена аннексия, это просто трагедия. Хотя я чувствую, что Крым был моим и всегда моим будет. Оттуда родом мой дед и часть моей семьи — я воспринимаю его, как свой. Он был моим в советские времена и остался моим, хотя после территориального деления он достался Украине. Но, я думаю, нашим является то, что мы любим. Нам не надо этого добиваться силой.

Если мы действительно хотели помогать нашим братьям в Крыму и в Восточной Украине, то никто нам в этом не препятствовал. Если мы хотели помогать беженцам с Украины, так нам этого никто не запрещал. Но на самом деле Москва уже полностью отказалась от помощи беженцам.

— Как вы считаете, россияне когда-нибудь поймут суть государства, в котором живут, и кто стоит во главе него?

— Хочешь-не хочешь, а отрезвление рано или поздно наступит. Невероятно, чтобы люди не видели, что государство так не может продолжать свое существование, что так не может работать судебная система. Так не может процветать экономика, страна. Нельзя, чтобы люди не знали, что нынешнее состояние можно удерживать лишь насильственными методами. Мне стыдно за то, что мое поколение допустило, что с нашей страной случилось то, что случилось.

Светлана Ганнушкина — одна из тех, кто в 1989 году стоял у истоков «Мемориала», одной из старейших и наиболее уважаемых российских организаций, занимающихся защитой прав человека.

До 80-х она преподавала математику в университете в Москве. Во время армяно-азербайджанского конфликта в Нагорном Карабахе она оказывала помощь беженцам. В 1990 году она участвовала в создании неправительственной организации «Гражданское содействие».

Она выступает с открытой критикой Кремля. Из-за ее деятельности ей не раз угрожали экстремистские националистические группы. Не раз была номинирована на Нобелевскую премию мира.

В Чехию она приехала на конференцию «За вашу и нашу свободу», приуроченную к 25-й годовщине бархатной революции.

Источник: inosmi.ru