В беседах с Ангелой Меркель Владимир Путин не ищет мягких и обтекаемых слов. По его мнению, Европа — в упадке, а европейцы разобщены и непоследовательны. Канцлер поняла суть его взглядов. И разработала стратегию, чтобы дать президенту России ответ по всем трем пунктам.

Упадничеству она противопоставляет ценности международного права и уважение к правам человека. Разобщенности — единый фронт Запада и прежде всего европейцев. Непоследовательности — политику продолжения диалога и жесткости принципов.

Меркель не строит иллюзий

Ангела Меркель не рассчитывает на быстрые результаты. Во время выступления в Бундестаге 26 ноября она вновь подчеркнула, что отношения с Россией требуют терпения и выдержки. Она прекрасно понимает, что разгоревшийся год назад кризис касается не только Украины, а всего европейского порядка, который установился на континенте после холодной войны четверть века назад. Москва же сейчас подрывает его основы, поддерживая и умножая очаги напряженности или даже войны.

Ангела Меркель уже давно не строит никаких иллюзий, но еще ни разу не говорила об этом так открыто, как в Брисбене, по окончанию саммита двадцатки, с которого Владимир Путин уехал, громко хлопнув дверью. На встрече с местными студентами канцлер ФРГ обвинила Россию в том, что она «поджигает степь», от Грузии до Приднестровья, от Нагорного Карабаха до Украины. Кроме того, она выразила обеспокоенность по поводу российских инициатив в Сербии и Боснии, которые противодействуют политике ЕС, Менее чем неделю спустя Кремль укрепил экономический и военный контроль над Абхазией, которую российская армия отделила от Грузии в ходе войны 2008 года.

Аннексия Крыма и поддержка пророссийских сепаратистов на востоке Украины стала ответом Владимира Путина на стремление Киева сблизиться с Европейским Союзом в ущерб Евразийскому союзу, который тот пытается построить на руинах бывшего СССР. Без Украины построение постсоветского пространства теряет большую часть своего значения.

Задача немецкой дипломатии — убедить президента России в том, что он ничего не выиграет от конфронтации с Западом.

Но как этого достичь? Двумя средствами, которые напоминают «двойное решение», принятое НАТО в начале 1980-х годов в условиях развертывания Советским Союзом ракет средней дальности в Европе: перевооружение для жесткости и предложение об отказе от нового оружия для диалога. Эти меры были приняты по инициативе тогдашнего канцлера Гельмута Шмидта, который сегодня выступает с критикой европейских санкций против России. Но по мнению Ангелы Меркель, экономические санкции и продолжение диалога — две стороны одной медали.

Для Германии такая позиция по отношению к России не стала чем-то самим собой разумеющимся. И по-прежнему порождает сильнейшие разногласия в правящей коалиции христианских демократов и социал-демократов. Как бы то ни было, в анализе ситуации и дальнейшего курса два главных лица немецкой внешней политики, то есть канцлер и министр иностранных дел, в целом согласны друг с другом.

Те, кто «понимает Путина»

Для главы немецкой дипломатии Франка-Вальтера Штайнмайера с его социал-демократическими традициями «восточной политики» это явно было непросто. Однако Владимир Путин постарался сблизить немецкое руководство. Ангела Меркель и Франк-Вальтер Штайнмайер десятки и десятки раз обсуждали Украину с Владимиром Путиным и его министром иностранных дел Сергеем Лавровым. И всякий раз у них возникало неприятное ощущение, что их пытаются обвести вокруг пальца. Три месяца спустя после подписания минских соглашений о прекращении огня на востоке Украины (с тех пор в боях там погибли около 1 000 человек) Франк-Вальтер Штайнмайер вернулся из Москвы с такими словами: «Я ловлю Россию на слове, когда она говорит, что не хочет подрывать целостность Украины. Но реальность говорит о другом».

В числе тех, кого в Германии называют «Путин-ферштеер» (Putin-Versteher — тот, кто понимает Путина), есть социал-демократы, лидеры новой популистской и антиевропейской партии «Альтернатива для Германии» и представители деловых кругов. Первые ссылаются на «восточную политику» Вилли Брандта, который не чурался переговоров с коммунистическим руководством тех времен для защиты немецких интересов. После распада СССР они рассчитывали на «перемены через торговлю» как отражение лозунга «восточной политики» «перемены через сближение». Бывший лидер социал-демократов Маттиас Платцек (является председателем Германо-российского форума и участником «Петербургского диалога», который был создан Владимиром Путиным и бывшим канцлером Герхардтом Шредером как платформа для взаимодействия гражданского общества двух стран) предложил найти способ признания аннексии Крыма Россией. Однако сразу же навлек на себя критику Ангелы Меркель.

Как и французские ультраправые, партия «Альтернатива для Германии» (ей удалось добиться впечатляющих результатов на европейских и региональных выборах) находит достоинства в авторитарной политике Путина, от защиты национальных интересов от англосаксонского глобализма до сохранения традиционных ценностей. Кроме того, санкции, по ее мнению, противоречат экономическим интересам Германии.

Стратегия или торговля? 

Деловые круги разделяют эти опасения, для которых и правда есть основания. С начала года объемы немецкого экспорта в Россию уменьшились более чем на 20%. Падение курса рубля влечет за собой снижение доходов работающих в России немецких предприятий. Однако в первую очередь они опасаются, как бы российские власти не решили в качестве ответной меры конфисковать их активы в стране. Они продолжают бизнес. И правительство не чинит им препятствий. В любом случае, у него нет для этого средств. Ангела Меркель лишь ограничилась тем, что призвала немецких бизнесменов «проявить чувство ответственности».

В официальных кругах отмечают, что немецкие предприятия получали хорошие прибыли от связей с Россией за последние годы и что спад их доходов в этом году связан в большей степени не с санкциями, а со снижением курса рубля и общими трудностями экономики страны.

По первому времени деловые круги выступали с критикой политики правительства и считали ее слишком жесткой. С тех пор их представители поумерили пыл, особенно после падения сбитого на востоке Украины самолета Malaysian Airlines. Тем не менее, как сообщают источники, «они не передумали».

Российская пропаганда активно пользуется такими сомнениями деловых кругов. Причем направлена она не только на крупных бизнесменов, но и средние и малые предприятия, а также сельхозпроизводителей, для которых был закрыт российский рынок.

В целом Путин играет на чувствительной струне традиционно хороших отношений Германии и России (несмотря на миллионы погибших во время Второй мировой войны). Мы, русские и немцы, смогли бы запросто договориться, если бы не было всех остальных, неизменно твердит глава российского государства, когда на него направлены микрофоны немецких СМИ. Под «другими» он подразумевает европейцев и американцев.

Ангела Меркель в свою очередь убеждена, что только единство Запада может заставить его уступить. И что стратегические интересы Германии стоят выше ее краткосрочных экономических интересов. В то же время ни для кого не секрет, что санкции — это не являются выход и они не могут сами по себе изменить позицию Владимира Путина. Альтернативы у экономических санкций нет, говорят в Берлине. И в то же время задаются следующим вопросом: они ослабляют Россию, но нужна ли нам слабая Россия? Подтолкнут ли они Путина по пути к компромиссу или же наоборот сделают его еще агрессивнее?

Ставки еще не сыграны 

Именно поэтому они должны сопровождаться чуть ли не одержимыми поисками диалога. Чтобы не дать ситуации выйти из-под контроля. Франк-Вальтер Штайнмайер думает в большей степени не о прецеденте 1938 года (аннексия Судетов Гитлером), а о 1914 годе, когда лидеры государств как «сомнамбулы» (так называется ставшая бестселлером в Германии книга Кристофера Кларка) позволили втянуть себя в войну.

Контроль, а не умиротворение. Если Владимир Путин стремится установить новый тип отношений между Россией и Европой, это может осуществляться лишь на основе подписанных с 1990-х годов договоров и соглашений: уважение к суверенитету государств, нерушимость границ, свободный выбор альянсов. Если он пытается застраховаться от народных движений вроде Майдана, цветных революций и арабской весны (он считает их происками Запада), с ним будет сложно договориться, «потому что он хочет того, что мы не можем ему дать», говорят в Берлине.

Но это не означает, что нужно прекратить диалог, в том числе и с Евразийским союзом, который стал лишь формальностью после дезертирства Украины. Ведь даже в рамках этого союза страны-члены стремятся подчеркнуть свою независимость по отношению к экспансионистским амбициям Москвы. Так, например, Казахстану с его 25% русским меньшинством явно пришлось не по вкусу то, как Владимир Путин поставил под сомнение легитимность его государственности. Это лишь одно из проявлений слабости, которые говорят, что исход противостояния с Москвой еще не решен.

Даниэль Верне