Едва ли не самым неприятным последствием украинского кризиса для Москвы стало резкое охлаждение отношений с ведущей державой Европы — Германией. Отношения с США и Великобританией давно уже были откровенно недружественными, и хоть на какое-то понимание англосаксами российской позиции рассчитывать не приходилось. Если и до взятия Крыма под русскую державу контакты между Москвой и Вашингтоном были сугубо охлажденными, то Крым, а затем Донбасс явно не сделали их теплее, да странно было бы на это и надеяться. В этом отношении Москва была предупреждена, и неоднократно. Тем более что теория, объясняющая столь плохие отношения мессианизмом заокеанской сверхдержавы, дано уже имела хождение в России. Холодная война между США и Россией и так шла по нарастающей, Украина лишь дала дополнительный повод.

Не так было с континентальной Европой. За вычетом Польши и прибалтийских лимитрофов, готовых со всем пылом поддержать любую инициативу, направленную против России, — такая уж у этих наших соседей природа, и напрасно вольтерьянцы против того говорят, — позиция остальных европейских держав позволяла по индукции рассчитывать на их нейтралитет. Они и прежде были не в восторге от американских опытов насаждения демократии; дальнейшее расширение ЕС — вроде бы именно движением Украины в Европу объяснялся украинский переворот — у большинства его членов давно не вызывает энтузиазма, тут хотя бы переварить плоды предыдущего расширения. Наконец, значимость для ЕС России как торгового партнера была несомненна, и в условиях экономического кризиса прикрывать российско-европейскую торговлю вряд ли всем так уж хотелось. Своя рубашка ближе к телу.

Собственно, ряд европейских лидеров так и отреагировал на развернувшиеся события — с атлантическим покорством, но без всякого энтузиазма и даже со скрытым недовольством.

Москва, очевидно, и рассчитывала на такое отсутствие всякого энтузиазма и тихий саботаж. Однако грубо просчиталась, причем в отношении европейского гегемона, т. е. Германии. Когда современный ЕС называют Четвертым рейхом, а также Священной Римской империей германской нации, такие упражнения в острословии кое о чем говорят.

Германия заняла в конфликте безоговорочно проамериканскую позицию, более похожую на верность Великобритании — давнего и преданного союзника США. Сила атлантической солидарности, проявленная бундесканцлером А. Меркель, была такова, что поневоле стали множиться конспирологические гипотезы, объясняющие, почему и за какое место в Вашингтоне так крепко держат фрау канцлерин. Тут и т. наз. канцлер-пакт, согласно которому кандидатура любого канцлера Германии якобы подлежит утверждению в Вашингтоне; тут и история с германским золотом, которое правительству ФРГ никак не удается выцарапать из Форт-Нокса; тут и прямые предположения касательно компромата на Меркель времен ГДР и «Штази», которым Сияющий Город на Холме ее шантажирует.

Теоретически все возможно, но смущает поддержка Меркель немецким политикумом. Не всем, конечно, купцы протестуют — и тем не менее. Дошло до того, что на ток-шоу по главному каналу Германии ARD ведущий Г. Яух открыто поинтересовался: «Раньше в Советском Союзе можно было надеяться, что проблемы правителей или в советской политике решатся биологически. Но Путин относительно молод, динамичен. Он еще крепко сидит в седле. Как вы думаете, сколько он еще продержится?» Что, с одной стороны, свидетельствует о совсем уже большом ожесточении. Представить себе В. Р. Соловьева, интересующегося в эфире, как скоро матушка Меркель отправится в Елисейские поля, при всем зверстве российской телепропаганды все же затруднительно. Предположить же, что компромат собран и на самого популярного телеведущего Германии Яуха, равно и на многочисленных депутатов, министров и герров профессоров, тоже довольно трудно. Лучше искать объяснение не конспирологическое.

Например, такое, что Германия ударилась в неистовый атлантизм по причине как раз своего бесспорного главенства в Четвертом рейхе. Уже много лет как гегемония Германии бесспорна, и она железной волей правит евросоюзовскими провинциями — спросите хоть греков. Расширение ЕС в сторону Украины могло быть, с иной точки зрения, безрассудным, но, однако же, вполне укладывающимся в логику сегодняшнего Drang nach Osten. Остановившийся велосипед падает, и гегемон ни в коем случае не мог желать падения еэсовского1 велосипеда, тут бы и сама гегемония оказалась под вопросом. Между тем В. В. Путину тоже некуда было деваться. Не застопорить западный велосипед на своих границах — куда бы он покатился дальше, когда безостановочное движение является его сутью?

По сути нейтральное отношение Германии (пусть даже и с ритуальным осуждением) к российскому афронту на Украине означало бы признание равномощного гегемона в лице России. Что, по логике Берлина, означало бы пересмотр всей германской Ostpolitik — в последние четверть века столь экспансионистской. Недаром немцы уже забеспокоились за Балканы, куда, с их точки зрения, простирает руки Россия.

При том что тылы Четвертого рейха не столь монолитны и несокрушимы. Евроскептицизм, представленный причудливой амальгамой левых и правых, набирает силу на глазах — в том числе в самой Германии. При таком нарастающем напряжении уступить России на восточном направлении — значит рисковать разбирательством с политикой ЕС как таковой.

Старомодный В. В. Путин — и к тому же германофил — мог руководствоваться давней идеей: «Был союз трех императоров (в нынешнем варианте — двух), и Европа жила спокойно — не то что теперь, при этом союзе с парижскими циркачами». Теоретически германо-российский альянс мог бы стать вполне сердечным согласием, обеспечивающим Европе мир, но как должен выглядеть переход от нынешнего Четвертого рейха к союзу двух императоров, не знает никто, и менее всех фрау канцлерин.

Чем подвергаться неизвестности, лучше и далее крепить силу рейха в альянсе с атлантическими союзниками. Вот и вся разгадка ожесточения владетельной фрау.

Максим Соколов

Источник: rusvesna.su