У страха глаза велики, поэтому выступление уполномоченного МИД РФ Константина Долгова 13 сентября в Риге насторожило даже такого искушенного аналитика, как Пол Гоубл. Хотя на самом деле там ничего, кроме стандартных угроз и заверений, нет, пишет в ”МК-Эстонии” обозреватель Айн Тоотс.

Впрочем, формальные основания для опасений все же есть. Если вспомнить, что вторжение в Украину, где никогда, в отличие от нас, не было проблем с русским языком, произошло как раз под лозунгом его защиты, то ожидать можно всякого.

Конкретно Пола Гоубла могли насторожить слова, что Россия не станет ”мириться с ползучим наступлением на русский язык” (имеется в виду вопрос русских школ), что страны Балтии опять названы ”странами Прибалтики” (мол, не забывайте, кто вы такие), а также обещание ”продолжать плотную наступательную работу” в сфере, охватывающей ”целые сегменты Русского мира”.

Что такое Русский мир?

Понятие ”русского мира” появилось у нас в середине 1990-х годов и носило тогда неагрессивный характер с призывом к сохранению связей и сотрудничества между бывшими республиками СССР. Вскоре оно ушло в тень, с одной стороны, из-за более серьезных событий: чеченской войны, расширения ЕС и НАТО, а с другой — из-за вытеснения ее темой российских соотечественников за рубежом.

Второе дыхание Русский мир (уже с большой буквы) обрел в июне 2007 года, когда после событий Бронзовой ночи указом президента России был учрежден одноименный фонд для ”популяризации русского языка (…), а также для поддержки программ изучения русского языка за рубежом”.

Год спустя, после грузинских событий, в сентябре 2008 года была учреждена другая организация ”по международному гуманитарному сотрудничеству” — федеральное агентство ”Россотрудничество”, наделенное широким кругом полномочий деятельности на территории других стран, в том числе учреждения там русских школ.

Обе они в ведении МИД России (фонд ”Русский мир” также Минобрнауки), поэтому время от времени Сергею Лаврову приходится докладывать публике об их ”успешной деятельности”, однако в связи с событиями последнего времени в Украине есть и иные суждения об эволюции идеи Русского мира.

Вот что говорит об этом журналист Максим Шевченко, которого трудно заподозрить в симпатиях к Западу: ”Русский мир — выдуманная культурологическая концепция, имеющая исключительно прикладные геополитические задачи. Права русских надо защищать методами современного государства — развитием демократических институтов народного представительства, местного самоуправления, русской культуры (…) Сила русских — в разумных дружеских отношениях с другими народами, а не в тотальной войне с ними за жизненное пространство”.

В новом формате идея Русского мира принадлежит к той же категории явлений, что и идея построения коммунизма, Третьего Рима, Третьего рейха и других подобных ”вселенских идей”, реализуемых на основе принуждения, а ожидает ее, скорей всего, та же участь, что и комиссию по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России. Учреждена она была президентом Медведевым в мае 2009 года, но кто еще помнит о ней?

Что взамен?

Четкий водораздел между сказкой и явью провел месяц назад языковед Мати Хинт: ”Русская культура принадлежит к сфере западной культуры, но российская идеология власти — нет. Как, опираясь на западный дух русской культуры, изменить ментальность российской власти — вот в чем вопрос для западной (в том числе эстонской) политики и интеллигенции”.

Для русской культуры после 1917 года тоже наступили не лучшие времена: соцреализм не стал ведущим направлением в развитии мировой литературы. То же самое произошло с навязыванием русского языка: после распада СССР во многих бывших союзных республиках он стал предметом отторжения. Предпринимаемые сейчас попытки ”защитить” его тщетны, ибо в мирное время распространение языкового влияния возможно лишь ненасильственным путем.

Понимают это в нашем Институте Пушкина, где в списке российских партнеров фонд ”Русский мир” и ”Россотрудничество” лишь на седьмом-восьмом местах. Так как спектр деятельности и состав пользователей услуг этого института пестрый, то похоже, что занимается он формированием не столько русского, сколько русскоязычного мира.

Русскоязычный мир — это не замкнутый мир русских и ”русскоязычных” (придуманное кем-то обидное название для нерусских жителей СССР, утративших родной язык), а мир, где обмен информацией (в любом виде) происходит на русском языке — и ничего больше!

Возможностей для этого в эпоху интернета масса, и их становится еще больше, когда там появляется информация, которая может заинтересовать и другие миры — англоязычный, франкоязычный, испаноязычный, китаеязычный и т.д. Грамотно налаженный обмен мнениями между представителями разных стран и народов, владеющих русским языком и пользующихся им, рано или поздно доберется и до ментальности российских политиков, часть которых наверняка задумается: а стоит ли баловаться швырянием мусора в соседский двор, когда шансов на приведение в порядок собственного двора становится все меньше?

Источник: rus.delfi.ee