В 2014 г. исполнилось 100 лет со дня начала Первой мировой войны. В Советском Союзе эта «империалистическая война» находилась на задворках исторической науки. На фоне бурных политических событий последних лет и происходящего в России процесса переосмысления истории ХХ века тема Первой мировой войны вызывает в обществе все больший интерес.

Символично, что именно в те годы впервые прозвучало название Великая Отечественная война. «В целях увековечивания в истории и потомстве подвигов участников Великой отечественной войны, одновременно с представлениями отличившихся чинов к наградам описывать их подвиги в приказах по части, выдавая копии этих приказов представленным к награждению, дабы документы эти служили гордостью для семьи и потомков их», — говорилось в приказе главнокомандующего Западным фронтом генерала А.Е. Эверта от 8 января 1917 г. До личного состава воевавших на Германском фронте полков этот приказ был доведен накануне падения монархии. Наступала эпоха исторических потрясений, в итоге для России Великой Отечественной стала уже следующая и еще более кровавая война с Германией.

 История сибирских полков русской армии начиналась в конце XVI века, когда после покорения Ермаком Сибири были созданы специальные воинские команды для охраны границы с Китаем.

 Книга «Сибирские полки на Германском фронте в годы Первой мировой войны» написана на основе архивов 29-го и 67-го сибирских полков. 29-й Сибирский стрелковый полк (ССП) отправился на Германский фронт из места своего постоянного расквартирования города Ачинска в августе 1914 г., провоевал всю войну на территории Восточной Пруссии, Польши и Белоруссии в составе 10-й, 4-й и 2-й армий Северо-Западного и Западного фронтов. Это был один из старейших полков русской армии, официальным годом его создания считался 1771 г. В самом полку полагали, что его история начиналась еще во времена Ермака и Ивана Грозного.

67-й Сибирский стрелковый полк был одним из полков 4-й очереди. Он был сформирован в январе 1917 г. из офицеров и солдат, выделенных из 29-го ССП и из соседних полков. Осенью 1917 г. 67-й ССП был расформирован, его личный состав влит как пополнение в 29-й ССП. История этих сибирских полков в годы Первой мировой войны была написана ратным трудом, потом и кровью многих тысяч солдат и офицеров. Несмотря на бурные события ХХ века, эта история сохранилась в документах, которые хранятся в Российском Государственном Военно-историческом Архиве (РГВИА).

Предисловие и послесловие к книге написаны красноярским историком и журналистом, редактором «Сибирского исторического альманаха» Андреем Мармышевым. В них изложена история полка с XVIII века до начала Первой мировой войны, приводятся сведения о последующем участии бывших однополчан в Гражданской войне в Сибири.

Благодаря архивным документам читатель получает возможность увидеть исторические события глазами очевидцев. Взгляд этот уникален: он лишен влияния более поздних «эмоциональных наслоений» и многочисленных фактологических неточностей, которые были неизбежны в мемуарах и воспоминаниях, написанных уже после революции и Гражданской войны в России. О необходимости изучения военных архивов наглядно свидетельствует ныне широко распространенное искаженное написание фамилий двух командиров 3-го Сибирского армейского корпуса — генералов В.П. Карнеева и Е.А. Родкевича (позднее командующий 10-й армией), первоначально вызванное, по-видимому, ошибками в газетах тех времен. Архивные документы позволяют исправлять подобные нелепые ошибки.

 В полковых документах встречаются многие известные в России фамилии.

29-й ССП входил в состав 8-й Сибирской стрелковой дивизии 3-го Сибирского армейского корпуса. Его полковой праздник отмечался в день Нерукотворного Спаса — 29 августа (16 августа по старому стилю). Поэтому в память о боях в Польше осенью 1914 года, когда полк сражался бок о бок с гвардейскими частями, в ноябре 1916 г. князь Иоанн Константинович Романов передал сибирским стрелкам икону Нерукотворного Спаса с собственноручной запиской: «29 Сибирскому стрелковому полку в молитвенную память. Иоанн».

Среди дивизионных и корпусных командиров был генерал В. Джунковский, отправленный после своей попытки уменьшить влияние Г. Распутина командовать 1-й бригадой 8-й дивизии. Затем он командовал 8-й дивизией, потом другими частями, а в октябре 1917 г., накануне прихода к власти большевиков, приказом по армии и флоту был назначен командиром 3-го Сибирского армейского корпуса.

Среди командиров 8-й сибирской дивизии был будущий военный министр Польши генерал Иосиф (Юзеф) Лесневский. В апреле 1917 г. в его приказе по дивизии говорилось: «враг будет сломлен и изгнан за пределы отечества. С верою в светлое будущее свободной России…». Родившийся в Болгарии Христо Койчев занимал разные должности в 8-й дивизии, в сентябре 1917 г. был назначен ее командиром. Генерал Койчев покончил жизнь самоубийством 3 октября 1917 г., оставив записку: «Потерял надежду на светлое будущее России»…

 Наиболее известным из нижних чинов 29-го полка стал Петр Ефимович Щетинкин, командир красных партизан в Сибири, захвативший в плен барона Унгерна на территории Монголии.

 В документах он упоминается много раз: в представлениях к наградам и в журналах боевых действий сохранились описания боевых отличий П. Щетинкина, за которые он был награжден Георгиевскими крестами всех степеней и другими наградами. Вместе с ним с 1906 г. в полку служил Федор Лукьянович Скворцов, брат моего прадеда по материнской линии. Поиск сведений о его биографии привел в итоге к написанию документальной истории двух Сибирских стрелковых полков, в составе которых он служил с января 1906 г. по декабрь 1917 г.

На Германской войне Федор Скворцов стал полным Георгиевским кавалером, был произведен в офицеры и награжден многими орденами. Благодаря архивным документам удалось проследить жизненный путь Федора Скворцова, погибшего в марте 1919 г. на уральском фронте Гражданской войны, а также историю рода Скворцовых вплоть до начала XVII в., когда жил основатель рода — есаул беломестных казаков города Шацка Григорий Скворцов (Гриша Скворец). В течение нескольких лет история архивного поиска находила отражение в статьях, которые публиковались интернет-газетой «Столетие».

Приведенные в книге документы содержат сведения о военных действиях, героизме и самоотверженности сибирских стрелков.

 Уже в первые месяцы войны в документах были зафиксированы случаи добивания немцами раненых, их стрельба разрывными пулями, обстрелы санитаров несущих раненых.

 В ноябре 1914 г. в приказе по корпусу говорилось: «В пределах Восточной Пруссии с полной очевидностью выяснилась крайняя враждебность местного населения к нашим войскам. Мужское население, прячась в домах, подвалах, зачастую открывало огонь по нашим войскам, следующим по улицам. Необходимо брать перед расположением в населенном пункте заложников, которым объявлять, что будут расстреляны при малейшем покушении местных жителей причинять вред нашим войскам».

В январе 1915 г. командование фронта отдало приказ «о беспощадном отношении к немцам» по причине использования ими снарядов с удушливыми и ослепляющими газами. При этом командование русской армии жестко пресекало насилия и грабежи по отношению к мирному населению. Личный состав всех полков специальным приказом был проинформирован о том, что урядник Михаил Белотов Оренбургской казачьей дивизии расстрелян за изнасилование двух местных жительниц — германских подданных.

В архивах сохранилась рукописная записка командиру 29-го полка от начальника сводного отряда генерал-майора Пепеляева: «Мною получены сведения, что нижние чины вверенного Вам полка, находясь в авангарде, при занятии неприятельской деревни Байдковен, ограбили женщину, отняв у нее золотой браслет и в марках денег. Предписываю немедленно произвести обыск и о результатах мне донести. При этом вменяю в обязанность следить, чтобы нижние чины не отлучались из биваков иначе как командами под начальством унтер-офицеров, и в этих случаях начальники команд обязаны являться перед отправлением и по прибытии дежурному по части офицеру».

В полковых документах есть сведения о служивших в полку немцах, среди них были награжденные Георгиевскими крестами за храбрость в боях. Весной 1915 г. все нижние чины из немцев-колонистов были отправлены в распоряжение штаба дивизии «для дальнейшего отправления по назначению». Другим было отношение к офицерам. Согласно специальному царскому указу, «подпоручику Михаилу Генриховичу Штехеру ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР в 13 день сего февраля ВСЕМИЛОСТИВЕЙШЕ соизволил разрешить именоваться по фамилии Стрелковым». После этого подпоручик Стрелков продолжил воевать в полку, был ранен, награжден боевыми орденами.

Примечательно, что именно посредством царских указов решалось множество проблем. К примеру, проблема обуви: «ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР в 15-й день марта 1916 г. ВЫСОЧАЙШЕ повелеть соизволил разрешить на время войны заготовление для войск обуви в нечерненом виде, т.е. из кожи натурального цвета, допустив ношение ее в таком виде и в строю». Затем Николаем II было разрешено «ношение при походной форме в строю и вне строя офицерами и военными чиновниками укороченных сапог (полусапог, башмаков, штиблет или ботинок) произвольного образца». Результаты этих указов видны на многих фотографиях фронтовиков тех лет в самой разнокалиберной обуви. Наряду с сапогами полками закупались тысячи лаптей. Их на фотографиях не видно, скорее всего, они использовались во время отдыха подобно современным резиновым шлепанцам в армейских казармах.

 Как свидетельствуют документы, в Белоруссии сибирские стрелки часто кормили голодающее население прифронтовой полосы.

 Командование категорически требовало это прекратить, в соответствующем приказе говорилось: «Факт, что дети с посудиной всех видов и размеров спешат в направлении кухонь – говорит за многое. Злоупотребления у кухонь будут учитываться как преступления по службе». Как тут не вспомнить военную кинохронику и фотографии 1945-го года с очередями голодных женщин и детей у полевых кухонь Советской армии на улицах немецких городов…

Согласно утверждению авторитетного русского военного историка А.А. Керсновского, «образованные зимой 1916/17 годов низкокачественные дивизии 4-й очереди были мертворожденными. Протекай кампания 1917 года в нормальных условиях, они все равно ничем бы себя не проявили». Архивные документы 67-го Сибирского стрелкового полка свидетельствуют, что эта ныне широко распространенная оценка не всегда отражала реальную картину. В них много свидетельств усиленной боевой подготовки, налаживания слаженности действий новых рот и батальонов, но нет никаких доказательств «низкокачественности» по сравнению с теми полками, за счет которых происходило его формирование.

В мае 1917 г. новосформированный 67-й полк был выдвинут на линию фронта. Вскоре был получен приказ вновь отойти в резерв корпуса. В полку подобная чехарда в приказах вызвала недовольство, полковой комитет после горячего обсуждения вынес постановление: «ввиду недавнего заступления на позиции смена нежелательна». В итоге первоначальный приказ был отменен, и полк остался в окопах на передовой. Как свидетельствуют документы, его солдаты и офицеры продолжали исполнять свой воинский долг вплоть до расформирования полка.

К снижению боеспособности русской армии вело не увеличение числа полков 4-й очереди, а многократное дробление старых кадровых и спаянных в боях полков. После выделения части личного состава на формирование новых полков взамен присылалось некачественное во всех отношениях пополнение, что фиксировалось в документах постоянно. Оно же, наряду с выделенными ротами из старых полков, поступало на формирование полков 4-й очереди. В результате с каждым дроблением снижался уровень боеспособности всех без исключения полков. Тем не менее, даже после прихода к власти большевиков и отданного ими приказа о демобилизации, российская армия не исчезла, не разбежалась по домам. Через три месяца после победы Октябрьской революции В.И. Ленину в Декрете о создании Рабоче-крестьянской Красной армии вновь пришлось подтверждать приказ о ее демобилизации.

В документах имеется много примеров возвращения в свой полк солдат (из госпиталей, потерявшихся или отставших от своей части во время боя, марша и т.п.), которые числились погибшими или попавшими в плен. При работе с архивными документами необходимо учитывать это обстоятельство, так как простое суммирование указанных в них потерь ведет к их завышению и сильно искажает реальную картину.

 Полковые документы не подтверждают ныне распространённой версии о том, что большинство офицеров Русской императорской армии погибло уже на начальном этапе войны.

 Несмотря на гибель в боях 1914-1915 гг. части кадровых офицеров, большинство из них даже после неоднократных ранений продолжало воевать в своих полках. Другие были переведены (часто с повышением в должности) в другие части. В действительности куда более высоким был уровень потерь среди того офицерского состава, который, не обладая высоким уровнем боевой подготовки, поступал на пополнение фронтовых частей в 1915 г. и в последующие годы.

Благодаря архивным документам читатель получает возможность день за днем, год за годом пройти всю Первую мировую войну вместе с сибирскими стрелками, увидеть ее их глазами. Документы отражают реальную картину: в них наряду с мужеством и героизмом есть примеры трусости, добровольной сдачи в плен, самострелов нижних чинов. Все это было и во время Великой Отечественной войны.

 В чем состояли различия, которые определили разный исход двух мировых войн для нашей страны, какие уроки может извлечь современная Россия из событий столетней давности?

 Надеюсь, книга даст читателю возможность поиска собственных ответов на важные для понимания отечественной истории вопросы, что она будет интересна специалистам и массовому читателю.

Александр Крылов

Источник: stoletie.ru