Отношение российского политического класса к Европе, к Западу в течение последних трех-четырех столетий было противоречивым, болезненным и чрезвычайно эмоционально насыщенным. Лучшим русским политическим текстом и сегодня остается поэма Александра Блока «Скифы», написанная в 1918 году, с ее знаменитыми строчками о России: «Она глядит, глядит в тебя и с ненавистью, и с любовью».

Как и триста лет назад – и двести, и двадцать – мы понимаем: нам не обойтись без западных технологий, инвестиций; автаркия, железный занавес будут означать экономическую и геополитическую катастрофу России. Мы знаем, что русская культура является органичной составной частью культуры европейской.

Но, тем не менее, похоже, что Запад раздражает нас самим фактом своего существования. Мы воспринимаем его как экономический, информационный, духовный вызов. Мы постоянно убеждаем себя в имманентной враждебности и злонамеренности Запада к России – это льстит нашему самолюбию и легче объясняет собственные неудачи и провалы. Подростковый комплекс притяжения и обиды стал архетипом русского политического сознания.

Похоже, мы сами подсознательно или уже сознательно стремимся в виртуальную осажденную крепость, находя в ее скрепах так необходимый нам духовный комфорт.

Антизападные настроения в российском политическом классе никогда не достигали такого эмоционального накала, как сейчас, – даже в периоды самой острой конфронтации времен холодной войны. Советский политический класс ощущал себя игроком в суперлиге мировой политики, в которой состояли только две команды – СССР и США, и относился к достойному противнику хоть и не очень дружелюбно, но уважительно и, во всяком случае, без истеричной параноидальной враждебности.

Поражение в холодной войне, а главным образом четвертьвековое разграбление страны собственной «политической элитой» перевели эту самую элиту из суперлиги в лучшем случае в первый, а может быть, и во второй дивизион глобальной политики. Это ощущается очень болезненно как чувствительный удар по персональному эго. Да, конечно, все – от нефтяных генералов до интеллектуальной обслуги из Совета по внешней и оборонной политике – материально неплохо устроились, как и представить себе было невозможно в Советском Союзе. Сыновья и дочки – все в западных университетах и фирмах, у кого потомство помладше – в школах при западных посольствах в Москве.

Но не случайно мы так много говорим о своей уникальной и высочайшей духовности, противопоставляя ее меркантилизму упаднического Запада. Мало нам материального благополучия. Величия, величия и еще раз величия жаждет российская политическая «элита»!

Увы, нет объективных признаков этого величия – ни в степени влияния России на мировые дела, ни в показателях ее экономического и технологического развития, ни в уровне жизни, образования, здравоохранения ведомого «элитой» народа. Изменить эти неприятные параметры можно только долгим напряженным трудом и, прежде всего, изменив безответственное отношение к своему народу как к сырью для амбициозных экзерсисов «элиты».

Но есть более легкий путь к «величию», к сладкому ощущению собственной значимости. Для этого достаточно объявить себя средоточием мировой духовности, чистоты, гуманизма и справедливости. Сияющим Храмом на горе и Шамбалой одновременно, осажденными со всех сторон объединенными силами глобализма, атлантизма, фашизма, жидомасонства, сатанизма и ваххабизма.

Возбужденное состояние российской политической «элиты», жаждущей величия или, на худой конец, причастности к какому-нибудь желательно антиамериканскому величию, порождает евразийские фантазмы и выливается в назойливое заискивающее прилипание к нашему гигантскому восточному соседу. Помню, как один из далеко не самых безнадежных элитариев запальчиво бросил своему американскому коллеге: «Вы еще встретите наши корабли под китайским флагом в Тайванском проливе».

Вообще все российское евразийство идеологически вторично, является функцией обиды на Запад и выполняет для российской «элиты» роль психологической прокладки в критические дни ее отношений с Западом. Все эти мотивы великолепно артикулированы в знаменитой блоковской поэме. Страстное объяснение в любви к Европе при малейшем сомнении во взаимности сменяется угрожающим: «А если нет, нам нечего терять, и нам доступно вероломство… мы обернемся к вам своею азиатской рожей».

Причем тут были сербские братушки, иракский диктатор, сирийский маньяк? Все это – не более чем сиюминутные поводы, необходимые страдающей маниакально­-депрессивным синдромом российской «элите» для выяснения ее отношений с вечно ненавидимым и вечно любимым Западом. Не к случайному собутыльнику, а к небесам Запада обращен экзистенциальный русский вопрос: «Ты меня уважаешь?» Нет ответа.

Китайцы, кстати, все это прекрасно понимают и поэтому относятся к российским спорадическим заигрываниям скептически, с неизбежной дозой снисходительного и высокомерного презрения. Можно, конечно, из тактических соображений некоторое время обозначать фальшивые привязанности, но занятие это довольно утомительное.

Китай – кошка, которая гуляет сама по себе вот уже несколько тысячелетий, самодостаточная держава, никакими комплексами, в отличие от российской политической «элиты», не страдающая и ни в каком стратегическом союзе с Россией, тем более на антиамериканской основе, не нуждающаяся. Если эти бледнолицые северные варвары, в свое время навязавшие Срединной империи несправедливые договоры, почему‑то придают такое значение бумажонкам о стратегическом партнерстве и многополярности, то ради бесперебойных поставок российского сырья и плавного демографического поглощения Дальнего Востока и Сибири можно какие-то бумажки и подписать.

Но отношения с США, основным экономическим партнером и политическим соперником, для КНР гораздо важнее отношений с Россией. Выстраивая их, Пекин будет руководствоваться чем угодно, но только не комплексами российских политиков, мечтающих воскликнуть: «Нас с Великим Китаем – полтора миллиарда человек» – и погрозить сухоньким кулачком Америке, хотя бы из китайского обоза. Но, похоже, не очень-то и берут в этот обоз кремлевских нефтегазотрейдеров.

Интеллектуальная трусость, неготовность взглянуть слишком пугающей правде в глаза вот уже полтора десятилетия порождает «евразийские» глюки и фантазмы русско-китайского братства навек: от замшелых примаковских стратегических треугольников до свеженькой фенечки о новой эпохе противостояния двух конкурирующих моделей капитализма – нашей с китайскими товарищами передовой авторитарной и ихней западной отсталой демократической.

Мы обожаем щелкать по носу своих соседей и западных «партнеров», научившись произносить это слово со скрежетом зубовным, лавровским рыком и путинскими желвачками. Но все эти так ярко выраженные замечательные признаки куда‑то исчезают у наших александров невских, когда они едут в Пекин подписывать очередные кабальные соглашения. Эти стеснительные красные шапочки даже не отваживаются спросить у китайской бабушки, зачем у нее отросли такие большие зубы, оскаленные ею во всем своем евразийском блеске еще на военных учениях 2006 и 2009 годов.

Новый властитель Поднебесной товарищ Си Цзиньпин будет ее правителем до 2020 года. Он станет очень важной фигурой в русской истории. При нем во многом определится на XXI век статус России (или того, что от нее останется) в ближнем зарубежье Китая. Какие‑то важные впечатления, которые, безусловно, скажутся на его текущей политике, он вынес из нескольких визитов в Москву и бесед со своими российскими «партнерами», вся подноготная которых была ему, конечно, досконально известна, и прежде всего встреч с сияющей жемчужиной в короне российской клептократии.

Живет не человек – деянье,

Поступок ростом с шар земной…

Он то, что снилось самым смелым,

Но до него никто не смел.

Действительно, кто до Него посмел бы так дерзко и так блистательно пройти путь от 100‑миллионной мародерской аферы с цветными металлами в голодающем Питере зимой 1992‑го до 13,7‑миллиардной сделки с Абрамовичем в сытой Москве летом 2005‑го? А такие деянья и поступки ростом с шар земной, как Gunvor, «Байкалфинансгруп», «Газпром», из которого были выведены активы общей стоимостью более 60 миллиардов долларов в частные компании, контролируемые родственниками и соратниками по бригаде «Озеро»? И т. д. и т.п.

Люди, близкие к российско-китайским официальным переговорам отмечают в последнее время, что китайцы все меньше утруждают себя необходимостью притворяться и что‑либо изображать. Они относятся к заискивающей перед ними российской клептократии и ее вождям с откровенным презрением и уже не стесняются выражать это чувство публично.

А как еще они могут к ним относиться, если в Китае подобных эффективных менеджеров развозят на грузовиках по стадионам и расстреливают в перерыве футбольного матча за гораздо меньшие прегрешения? Обычай, конечно, варварский по европейским меркам и, к счастью, совершенно невозможный в России. Но в чем‑то очень верный.

Российская сторона в ходе диалога с Китаем, особенно после ее очередного (украинского) разрыва с Западом, все старается встать на цыпочки и дотянуться до стилистики пафосных деклараций двух высоких договаривающихся сторон, стратегических партнеров и союзников в то время, как китайская сторона все менее вежливо и все более последовательно указывает своему младшему партнеру на его законное место.

Прекрасную возможность в этом убедиться дает только что появившийся документ «Российско-китайский диалог: модель 2015-го», подготовленный Российским советом по международным делам совместно с Институтом Дальнего Востока РАН и Институтом международных исследований Фуданьского университета.

Моментом истины в российско-китайских отношениях стал Парад Победы в Москве 9 мая 2015 года. Беспрецедентным триумфальным маршем по Красной площади перед Председателем Си, его очаровательной супругой Пэн Лиюань и сопровождавшим их Путиным прошли представители трех родов войск КНР – армии, авиации и флота. Казалось бы, какая великолепная картинка для миллиарда патриотических китайских телезрителей! Но официальные китайские СМИ проигнорировали московский парад. Это было так неожиданно, что в китайской блогосфере развернулась по этому поводу оживленная дискуссия. Итоги ее авторитетно подвела в своей редакционной статье главная газета многомиллионной Народно-освободительной армии Китая «Цзефанцзюнь бао». Китайские военные идеологи разъяснили, что Председатель вел во время своего визита в Москву очень важные для Китая переговоры с северными соседями, но это вовсе не значит, что китайскому телевидению следовало бы демонстрировать его на параде сидящим «вместе с жуликами».      

Бывают странные, почти мистические сближения. В тот же самый день, когда «Цзефанцзюнь бао» с солдатской прямотой назвала российских официальных лиц, принимавших парад вместе с господином Си и госпожой Пен, ЖУ-ЛИ-КА-МИ, Владимир Путин получил два письма счастья аналогичного содержания – одно от Financial Times, другое от Wall Street Jormal.

Вопреки мрачному пророчеству Киплинга, наследники традиций Лютера и Конфуция сошлись, по крайней мере, в своем понимании психотипа русских правителей. В институциональном плане Россия все та же ледяная пустыня, по которой бродит лихой человек с топором.

Ну хорошо, с Западом у лихого человека с ядерным топором сложная кредитная история. А чем же он не угодил Пекину, перед которым так униженно пластается? Китайские коллеги не отвечают на этот вопрос прямо, но из бесед с ними, а главным образом из заметно изменившейся в последнее время риторики функционеров второго ранга, складывается вполне определенная картина.

Да, Кремль делает все, что способствовало бы долгосрочной стратегии Пекина по плавному экономическому и демографическому поглощению Китаем Дальнего Востока и Сибири. Это не только скандально знаменитые энергетические соглашения, заключенные в последние годы. Еще в 2009 году был подписан другой важный документ – «Программа сотрудничества на 2009–2018 гг. между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири России и северо-востока КНР», включившая в себя более 200 совместных проектов.

По этой программе Россия отдала в совместную разработку природные месторождения полезных ископаемых, из которых в Китае налажено производство железа, меди, молибдена, золота, сурьмы, титана, ванадия, серебра, германия, олова и т.п. Китай строит перерабатывающие производства и на российской территории – если на них заняты китайские рабочие. Примерно по такой же схеме Китай заключил целый ряд соглашений с африканскими диктаторами. Правда, в Африке соглашениями обусловливалось создание гораздо большего числа рабочих мест для туземцев.

Та же программа предусматривала расширение пограничных пропускных пунктов и «укрепление российско-китайского сотрудничества в сфере трудовой деятельности». Сразу же после ее подписания в Китае была создана госкомпания для инвестиций в сельскохозяйственное производство через аренду/скупку земли в России.

Собственно, Китай получил все, что ему сегодня необходимо, – лицензию на «переваривание» в течение продолжительного времени стратегического района, который находится за пределами его географических границ, плюс стабильные поставки энергоресурсов из страны, которую он будет переваривать. Так постепенно преодолевается крупнейшая геополитическая катастрофа ХIV века – распад империи Чингизидов. 

Чем же тогда китайцев не устраивает эта замечательная во всех отношениях, угодливая по отношению к ним власть российской клептократии? Только одним. Они понимают, что она экономически недееспособна и в ближайшей исторической перспективе рухнет. Любая новая власть, получившая в наследство разоренную страну, вынуждена будет легитимизировать себя классическим в советско-российской истории рефреном «Оказался наш Отец не отцом, а сукою».

Китайцам с их тонким чувством ритма времени не хотелось бы оказаться в тот критический момент перемен крепко увязанными в массовом российском сознании с ушедшим Не-отцом и его режимом. А тем более восприниматься в качестве его опоры, спонсоров и охранителей, своего рода последним полком диктатора. Подобная слава почти гарантированно породила бы долгосрочные антикитайские настроения. Поэтому в Пекине и начинают сливать отыгранного Путина заблаговременно, чтобы в решающий день «Х» предстать в глазах русского общества чуть ли не мотором позитивных для того перемен.

В Кремле, пребывающем в другой реальности, не понимают – или упрямо отказываются понимать, – что происходит, и продолжают нести хвастливую пропагандистскую чушь о том, как после празднования 70-летия Победы перед вашингтонским обкомом встал уже не призрак российско-китайского стратегического союза, а сам этот союз в полный рост.

Кстати, вся эта кремлевская гоп-компания собирается в сентябре в Пекин на юбилей победы во Второй мировой войне над Японией. Как когда-то его евразийский предшественник Александр Невский в Орду за ярлыком, Путин поедет в Пекин за гарантиями сохранения своей пожизненной власти над Московией. Но в Орде ведь случалось, что и рубили ханы головы вороватым и ставшим им уже ненужными князькам. Неровен час, «Цзефанцзюнь бао» выделит там для российской делегации один редакционный грузовичок и отвезут в его кузове бледнолицых жуликов на ближайший стадион. Так не лучше ли им чистосердечно и откровенно ответить на вопросы Financial Times и Wall Street Journal и заказать VIP-чартер не до Пекина, а до Гааги?

Евразийский способ производства не был обозначен экономистами (в отличие от «азиатского способа», например) по той простой причине, что Евразия – понятие спекулятивное, таковой экономической и культурной единицы нет. Есть идеологическая Евразия, и способ производства на этой территории только один – война. Причем, это особая война – истребляющая как внешний мир, так и самое себя. Убивают украинцев, но понятно, что воюют не с Украиной. В лице украинцев и Украины убивают самих себя – ведь это страна, которую мы помним единой. Всего тридцать лет назад разницы никакой не было. Они решили жить отдельно, прогнали вора, бывшего президентом, это разумно и хорошо. Их стали за это убивать. Причем, убивают их как бы во имя некоего прекрасного большого целого, которое расцветет на пепелище. Пока убили десяток тысяч, покалечили еще десятка два тысяч – но потом, потом! Лишь бы избавиться от этого дурного желания отъединить земли от империи. Империя – на века! Остап Бендер говорил, что он не понимает надобности «вечной иглы» для примуса. Но вечная русская империя – это никого не удивляет. Лишь бы с хохлами мятежными разобраться.

Гальванизация мертвого тела империи ничего населению в практическом смысле не дает

Все сегодняшние вековые обиды, вдруг оказавшиеся актуальными, они имеют ту же цену, что и претензии супругов, проживших тридцать лет: а ты помнишь ту актрису? а ты зачем свою маму с нами поселила? Все это смешно. И бандеровское движение прошлого века, и претензии путинской России на «трехтысячелетнюю» русскую историю, и желание присвоить Московской истории киевского князя Владимира Святого – все это из разряда тех самых вульгарных глупостей – отдай мои серебряные ложки. И ложки были не серебряные, а пластмассовые, да и те были крадеными из вагона-ресторана. Ну, что делать: пожили – развелись. Ан нет, не так все просто. Волынская резня – чудовищное преступление, но это прежде всего касается поляков, а поляки, как известно, показательно закрыли эту страницу, признав, что следует зла не помнить: история сложная вещь. Если начать поминать разные массовые побоища – то всплывает рано или поздно печально известная Азиатская резня времен Первой мировой, когда Россия уничтожала строптивое население азиатских колоний, не желавших воевать, – вырезали деревнями. Имперская политика всегда чревата национальными бунтами – это страшная реальность империи. Вопрос в том, зачем вообще нужна Империя. Вот, победит Империя, подавит колонии – а дальше что делать станет? Ни экономика, ни медицина, ни уважение к старости от этого факта не расцветут. И даже смертность населения не станет меньшей. Империи (как и отдельные особи) имеют срок годности – и гальванизация мертвого тела империи ничего населению в практическом смысле не дает.

Вот, воцарился «русский мир» на вразумленных территориях. А что будет дальше на этих территориях происходить? Ради чего провели коллективизацию и убили много людей?

Сегодня Путин, организовавший бойню на Донбассе, уверяет мир, что эта бойня устроена ради будущих поколений. То есть убили тысячи украинцев и русских (не забудем, это один и тот же народ, убивали сами себя, это скорее процесс сродни коллективизации) ради того, чтобы воссозданная объединенная империя зажила лучше. Ну, подавили, вразумили, уничтожили, завоевали опять. Вот, воцарился «русский мир» на вразумленных территориях. А что будет дальше на этих территориях происходить? Ради чего провели коллективизацию и убили много людей? Этого ни диктатор, ни его окружение не знают. Когда захватили Крым, один патриот предложил мне поехать туда, полузгать семечки с мужиками, чтобы понять народную душу и перспективы. Но ведь не лузганьем семечек определяются перспективы нового (то есть старого, но возрождаемого) русского мира. Возможно, некие планы есть? И они правда есть – спекулятивные: построить очередной трубопровод, качать нефть/газ, и этим определяются все (все!) стратегические планы грядущего мира. Либо война, когда погибнет все живое, либо трубопровод и семечки. В случае создания трубопровода сохранится положение вещей, достигнутое в современной феодальной мафиократии. Феодалы будут получать сказочную прибыль, население будет предаваться пейзанским радостям – лузгать семечки и пить водку. Новая державная интеллигенция будет обслуживать это положение вещей, хотя сомневаюсь, что вне военного истребительно-агрессивного пафоса этот феодальный режим может сохранить пафос.

Никаких иных перспектив это пространство не имеет. Иметь не может. Это не живая империя, мертвая. Вопрос в ином. А что было делать? Как можно было распределить богатство феодальной страны равномерно, создав работающий социальный договор? Сегодня такого договора нет, и впереди договора не будет уже никогда: диверсант Бородай произносит ясную фразу «я против социализма во всех его проявлениях», на флаге пиратских республик Донбасса – имперский двуглавый орел, имперскую стать воспевает сегодня каждый, да и в терминологии Чубайса (как мне напомнил товарищ) давно фигурировала «Либеральная Империя». Сегодня дежурным определением человека стало «имперец», хотя ничего более бессмысленного не существует. Идет ремиссия империи – процесс кровавый и в социальном отношении бесперспективный. Вопрос, стоящий перед внешним миром, прост: разрешить на территории 1/6 суши трубопровод и семечки – или будет война. Феодалы, захватившие это пространство, иначе не могут. Трубопровод и семечки – или война. Это евразийский способ производства.

Андрей Пионтковский

Источник: svoboda.org