1. Экономико-политический вызов.  Нет нужды долго говорить об общеизвестных негативных результатах экономического развития России в настоящее время. Достаточно упомянуть о самой настоящей рецессии в гражданской обрабатывающей промышленности и аграрном секторе, о неблагоприятном финансовом состояния предприятий в большинстве отраслей российской экономики, бюджетном и кредитном голоде в большем числе регионов, снижении инвестиционной активности в реальных секторах, усилении инфляции, да и явном общеэкономическом спаде.

 Вследствие ухудшения экономической ситуации отток капитала из России в 2014 году стал самым масштабным за всю историю. Все большие масштабы вполне объяснимо приобретает и укрывательство крупного личного богатства за рубежом, в том числе со стороны предоставляющих «крышу» бизнесу правоохранительных органов.

Очень серьезную угрозу представляет и огромный долг небанковского корпоративного сектора экономики. Он по размеру почти сравнялся с объемом тающих золотовалютных и других международных резервов.

Давно предсказанные коренные изменения пропорций мировых цен грянули. Об их неизбежности отечественные эксперты (в их числе и автор) также говорили и писали почти два десятилетия, но наши власти не внемли предостережениям.

На глобальном уровне снижение относительных цен на нефть и другие невоспроизводимые ресурсы стало следствием целого ряда фундаментальных причин. Быстрого прогресса в ресурсосбережении в традиционных отраслях, широкого распространения безотходных и малоотходных технологий и технологий использования воспроизводимых ресурсов, значительного увеличения доли альтернативных источников энергии (в их числе, сланцевого газа) и изменения потребительских экологических стандартов (в частности, прогнозируемого роста спроса на гибридные автомобили и просто электромобили).

Вместе с тем необходимо принимать во внимание, что ошеломляющее, почти двухразовое снижение цен на нефть, конечно, произошло в немалой степени и вследствие сугубо политической причины. США и их ближайшие союзники по НАТО, недовольные внешней политикой России, определенно оказали давление на мировые финансово-биржевые круги, во многом определяющие конъюнктурные факторы динамики сырьевых цен.

Снижение сырьевых цен вкупе с введенными против нашей страны санкциями в первую очередь отразились на финансовом состоянии страны. Дефицит федерального бюджета России за первые четыре месяца 2015 года составил почти триллион рублей (4,4 процента ВВП).

По ставшему расхожим выражению, «оверлоф» (переворот и падение на дно) отечественного экономического корабля стал вполне возможным. В этой связи предсказанное рядом экспертов падение ВВП в этом году на 4% выглядит почти благополучным исходом, принимая во внимание более пессимистические прогнозы.

Серьезно снизился уровень жизни населения. Особенно ухудшилось положение в российской провинции. Депрессивный настрой многих наших сограждан, живущих в провинции, очевидным образом проявляется в отсутствии желания работать ради совсем низкого вознаграждения. Уже сейчас многие переносят тяжелые времена на своем личном подворье. 

Почти везде, за исключением Москвы, Петербурга, Тюмени и нескольких других анклавов, стал снова явно превалировать жизненный стандарт полубедности и соответствующий ему социальный статус. При этом, с социологической точки зрения, имеет место явный сдвиг самой массовой социальной страты полубедных не к среднему слою, а, наоборот, к бедному.

Совсем неблагоприятными оказались и внешнеэкономические перемены, выразившиеся в ослаблении связи отечественной экономики с мировой. По всем признакам из-за рубежа проводится целенаправленная политика, препятствующая стабилизации валютно-финансового положения России. В этой связи нельзя пройти мимо назначения нового руководства ФРС США, логично последовавшей после смены главы «родственного» МВФ после явного вмешательства американской стороны. Фактически стратегию ФРС стал определять все тот же г-н Стэнли Фишер – главный, по широко негласному мнению, координатор в бытность вице-президентом МВФ нашей неолиберальной реформы в начале 90-х годов, представляющий интересы очень хорошо известного круга мировой финансовой элиты.

На повестку дня со всей неотвратимостью стал вопрос о принципиальном изменении экономико-политического курса. По всем признакам наши руководители правительства оказались не готовы к быстрому реагированию на такой вызов.

Только в мае текущего года, наконец-таки, были обнародованы Основные направления деятельности Правительства Российской Федерации на период до 2018 года (новая редакция). В этом документе впервые со стороны правительства центральным направлением экономической политики признается ускорение структурных преобразований для достижения устойчивого роста и преодоления отставания от мирового технологического прогресса.

Однако, к сожалению, конкретных, эшелонированных во времени экономико-политических решений в области реструктуризации в указанном правительственном документе не содержится. А они настоятельно востребованы. Медлить с кардинальной реструктуризацией и новой индустриализацией нельзя. Можно сказать, чревато самыми опасными осложнениями для той же власти.

2. Об известных альтернативах экономико-политического курса.

Вследствие неудачной государственной политики, прежде всего в экономической области, в принципе возникла альтернатива перехода к фактически обновленному неолиберальному курсу путем назначения нового правительства. На эту роль, как известно, претендует команда бывшего министра финансов Кудрина, стажировавшаяся все в том же «ГолдманСаксе».

По оценке Комитета гражданских инициатив, являющейся рупором наших либералов, в 2015 году дефицит бюджета составит огромную долю ВВП, а доходы федерального бюджета резко сократятся. И вполне вероятно власть отреагирует на это созданием мобилизационной экономики. Произойдет повсеместный переход к ручному управлению при поддержке государственных монополий и отдельных секторов экономики в полном противоречии с принципами функционирования современных рынков.

Суть позиции отечественных «правых» хорошо понятна. Взамен ставшей несостоятельной модели государственно-корпоративного капитализма предлагается модернизированная неолиберальная капиталистическая модель при на порядок меньшем государственном вмешательстве в экономику.

Следует ожидать, что  первоочередным последствием возобновленного неолиберального курса станет новая волна приватизации, главным образом в корпоративном секторе. В настоящих условиях это выразится в переходе основной части корпоративной собственности в руки высших менеджеров, которые составят новую олигархическую элиту. Также резонно прогнозировать полномасштабное вовлечение российских корпораций на мировой фондовый рынок с его сохраняющимся огромным спекулятивным навесом. Оно, по всей вероятности, приведет к окончательному выводу капитала из отечественной перерабатывающей промышленности и многие ее сегменты просто исчезнут.  

Нельзя не видеть и того, что социальная база для восстановления либерального капитализма как полноценного общественного уклада резко сузилась в настоящий период, характеризуемый обвальным сокращением среднего класса. Сильно уменьшилась и численность самой буржуазии. Очень большое число состоятельных россиян, фактически постоянно проживающих за рубежом, резко увеличилось за самое последнее время. И многие из уехавших предпринимателей навсегда ушли из отечественного бизнеса.

Адепты восстановления неолиберального курса как будто забывают о недавнем уроке истории девяностых: игнорирование фундаментальных структурных факторов предшествующего развития приводит к плачевным результатам.  

Левая альтернатива. Гораздо более выполнимой выглядит альтернатива реставрации, по крайней мере, частичная, отечественной экономики по социалистическому образцу. Она стала очень даже возможной как ответ на вызов нового кризиса.

Главной силой, заинтересованной в социалистической реставрации,    выступают общественные круги, объединенные вокруг единственно массовой оппозиционной партии — КПРФ. Вполне понятны предлагаемые представителями КПРФ практические решения в плоскости настоящей кризисной ситуации. Речь идет о переходе к фиксированному курсу рубля и жесткому регулированию внешнеэкономического оборота, безоговорочной национализации минерально-сырьевой базы, поддержки отечественных производителей, особенно в легкой промышленности и сельском хозяйстве.

Много голосов на левом фланге раздается и в пользу скорейшего и всеобъемлющего импортозамещения в промышленности и сельском хозяйстве. Однако хозяйственная автаркия при неизбежно ограниченном заимствовании достижений мирового технологического и экономического прогресса определенно не имеет долгих перспектив. Проведение курса максимального импортозамещения, за который так рьяно ратуют некоторые представители КПРФ, приведет к утрате драйвера рыночной конкурентоспособности и сжатию внутреннего спроса. Не произойдет и полноценной модернизации на новой качественной основе самого устаревшего парка отечественного оборудования во многих отраслях, поскольку привлечение эффективных стимулирующих зарубежных технологий и инвестиций, прежде всего в виде поставок новейшего оборудования, станет невозможным. 

В условиях заведомой ограниченности бюджетных и прочих финансовых ресурсов последовательная реализация обозначенного гипотетического политико-экономического курса, в конечном счете, приведет к дезактивации рыночных механизмов и воссозданию мобилизационной экономики наподобие советской экономики военного и первого послевоенного времени (1940 гг. — начала 1950 гг.). Экономика такого внерыночного типа пригодна для выполнения военных программ и развития военной промышленности, но никак не структурного реформирования/реиндустриализации гражданских отраслей. Неизбежным станет усиление отставания от зарубежных стран по уровню благосостояния, вызывающее социальный протест.

Также без всяких оговорок должно будет произойти кардинальное перераспределение собственности и доходов богатых слоев общества в пользу государства. Очевидно, со стороны очень многих власть имущих — значительной части нынешней высшей номенклатуры, бюрократии среднего уровня, крупного и среднего бизнеса, а также большинства региональных и национальных элит следует ожидать открытого сопротивления возврата к социалистической системе распределения. Поскольку оставшейся в стране богатой буржуазии есть что терять, с высокой вероятностью возникнет новый гражданский конфликт. Он будет усугублен по всей вероятности максимальным усилением экономической и политической изоляции России. И можно ожидать, что заинтересованные зарубежные силы, как  в периоды горбачевской перестройки, будут щедро помогать противникам «нового социализма». В отношении же неподкупности и большевистской идейной преданности сторонников социалистической реставрации в лице коммунистических партийных функционеров КПРФ тоже возникают большие сомнения, судя по примерам недавнего прошлого.

Учитывая сложившуюся геополитическую ситуацию, само существование России как единого евразийского государства будет поставлено под сомнение. Все может закончиться Актом полной капитуляции перед Североатлантическим альянсом во главе с США.

3. О позитивной альтернативе: идеологическое обоснование.

Может ли Россия обойтись без нефтегазовой иглы и одновременно добиться процветания как независимое суверенное государство в мульти полярном мире первой четверти 21 века?

Со всей уверенностью, да. Надежда на преодоление в близкой перспективе нынешней производственной рецессии вкупе с финансовым штопором и на дальнейший национальный успех в первую очередь связана со скорейшим становлением высокоэффективной и высокотехнологичной экономики, дополняемой авангардным инновационным сектором. А это в свою очередь становится безальтернативным посредством коренной реструктуризации национальной экономической системы, сопровождаемой реализацией  новых технологий и инноваций.

Быстрая структурная перестройка располагаемой производственной базы нашей национальной экономики вполне реальна в условиях радикального технологического обновления во всем мире и доступности новых технологий на глобальных рынках. Более того, по мнению многих экспертов, по ряду направлений высокотехнологичной экономической деятельности возникли достаточные основания для прорыва на лидирующие позиции.

Как и во многих странах мира, в России со всей полнотой обнаруживает себя по­требность в становлении экономики воспроизводимых ресурсов или зеленой экономики. Тиражирование технологий производства на основе возобновляемых ресур­сов будет способствовать ускорению долгожданного кардинального прорыва в снижении энергоемкости и в целом в ресурсосбережении. Ведь ему просто нет альтернати­вы для обеспечения адаптации отечественной экономики к происходяще­му коренному изме­нению мирового баланса энергоресурсов.

Реструктуризация/новая индустриализация всей национальной экономики однозначно предполагает масштабные дискретные сдвиги в состоянии товарных рынков и рынков производственных услуг. Желаемые перемены такого рода не могут произойти спонтанно, они не достижимы без активной и одновременно эффективно избирательной государственной экономической политики.

Хотелось бы также подчеркнуть следующий принципиальный момент. Общенациональная реструктуризация призвана сопровождаться, по признанным канонам экономической политики, надежными стабилизационными решениями.

Первоочередной задачей стабилизационной политики на ближайшую перспективу должна стать приемлемая стабилизация валютного курса рубля. Требуется добиться его порядкового снижения, что будет сопряжено с ослаблением инфляции и стабилизацией уровня жизни населения. Для этого нельзя обойтись без реструктуризации валютных резервов, имея в виду вывод значительной их части из оборота за рубежом и использование на внутренние стабилизационные цели.

 Кроме того, после произошедшего за прошедший 2014 год резкого, по существу дискретного повышения цен необходимо обуздание их дальнейшего роста. С этим нельзя медлить и растягивать решение на целый год, как намеревается правительство. Вполне достижимо кардинальное и быстрое снижение уровня инфляции до 3-4% годовых. Тогда станет достижимым установление приемлемо невысоких ставок кредитования и невысокой ставки рефинансирования ЦБ (она должна быть на порядок ниже существующего уровня), что будет само по себе крайне способствовать стабилизации финансового положения отечественных производителей.

Ускоренные, спрессованные во времени структурные преобразования, связанные с технологическими новациями и институциональным реформированием с сопутствующими ресурсными и организационными сдвигами, являются средством удовлетворения давно отложенной потребности в реструктуризации практически всех видов экономической деятельности, достижимой с точки зрения располагаемого производственного и человеческого потенциала.

Вместе с тем, несмотря на масштабное государственное вмешательство, переход должен происходить без нарушения механизмов поддержания равновесия тех или иных рынков и ограничения потенциала их саморазвития, институционального и инерционного. Назревшая реструктуризация, конечно, не имеет ничего общего с ломкой сложившегося институционального экономического каркаса в духе неолиберальной шокотерапии.

К настоящему моменту стала очевидной неприемлемость прежней политики стимулирования эконо­мического роста за счет государственной инвестиционной накачки, малоэффектив­ной и непомерно финансово обременительной. В новых экономических реалиях производители призваны быть поставлены в жесткие условия современного рынка, обусловливаемые необходимостью самофинансирования долгосрочной экономиче­ской деятельности. Безальтернативным является становление национальной модели экономического развития, отличающейся уравновешиванием частных и государ­ственных прерогатив.

В контексте сказанного имеет смысл акцентировать внимание на следующем обстоятельстве. Автономное развитие оборонного комплекса за счет бюджетных ресурсов на длительную пятилетнюю перспективу будет означать технологический застой, а также кадровый и инвестиционный голод для остальной перерабатывающей промышленности. Это приведет к ее полной неконкурентоспособности и просто коллапсу со всеми вытекающими отсюда геополитическими последствиями, о чем, кажется, не задумываются наши адепты максимального роста обычных видов вооружений. Технологическое перевооружение оборонного комплекса призвано оказать максимальное воздействие на модернизацию гражданской экономики именно сейчас!

В то же время «большая приватизация», о намерении осуществления которой настойчиво повторяется в правительственных документах, не представляется возможной.  Правомерно было бы отложить приватизационный процесс, в основном сохранив крупные корпорации с государственным участием. И дождаться утверждения по мере осуществления реструктуризации/новой индустриализации конкурен­тоспособного отечественного сред­него и малого бизнеса, а тем самым и формирования широкой страты потенциально эффективных собственни­ков.

Конечно, осуществление ускоренной реструктуризации/новой индустриализации не может ограничиваться реальными секторами. Она предполагает самые серьезные институциональные перемены в финансовой сфере в широком ее понимании. Финансовый рынок призван функционировать как составная часть отечественной национальной экономики с ее трансформируемыми структурными составляющими, а не как объект глобальной или мульти региональной экономики.

Приемлемы только эффективные инвестиции в значительной мере на базе устойчивого партнерства государства и частного, во всяком случае, негосударственного бизнеса. Для этого требуется утверждение действительно эффективного финансового рынка с полноценными институтами развития – локомотивами реструктуризации экономики, которые бы пользовались поддержкой государства и льготными кредитами. Они будут функционировать как банковские структуры взамен неэффективных «раздаточных» организаций при Министерстве экономического развития.

Для успешного выполнения масштабных инвестиционных проектов нельзя будет обойтись и без мощного, по-настоящему общенационального Банка Развития (БР). В качестве конкретных примеров такого инвестиционного национального банка выступают Китайский банк развития (China Development Bank) и банк развития Германии (KfW), а также Банк развития Казахстана, весьма успешно работающий еще с 2001 г., и недавно созданный в 2011 году Банк развития республики Беларусь. Прерогативой БР в нашей стране должно стать рефинансирование через агентские структуры именно региональных и других финансовых институтов развития, потребность в кардинальном расширении деятельности которых все более усиливается. Также деятельность БР призвана быть направлена на стимулирование коммерческих банков, занимающихся кредитованием высокоэффективных, в частности, энерго эффективных инвестиционных проектов, посредством компенсации им низкопроцентных кредитных ставок. Важнейшим направлением деятельности национального Банка развития останется и кредитование разнообразных, имеющих межрегиональное значение инфраструктурных проектов (в настоящее время данную функцию выполняет Внешэкономбанк).

В конечном счете, хотелось бы надеяться на фундаментальный сдвиг в сторону национальной модели не спекулятивного и устойчивого рынка капитала на банковских принципах регулирования, характеризуемой в значительной степени  самофинансированием хозяйственных субъектов  в корпоративном секторе и секторе среднего бизнеса. В настоящее время эта модель утвердилась не только в Германии и Японии, но и в целом ряде западноевропейских стран – Австрии, Франции, Италии, Испании, Португалии. Вероятно, она утвердится и в Китае.

Разумеется, потребуется самое тесное и взаимовыгодное взаимодействие бизнеса и государства. В процессе такого взаимодействия со стороны государства главным образом призваны быть задействованы инструменты косвенного регулирования, без прямого финансового воздействия и, тем более, административного вмешательства.

Давно назрела потребность в консолидации общественных сил для поддержки реформирования отечественной экономики. Первостепенным шагом на этом пути могла бы стать ассоциация РСПП с другими предпринимательскими союзами – «Опорой России», «Деловой Россией», Союзом машиностроителей, предпринимательскими объединениями, действующими под эгидой региональных торгово-промышленных палат.

При обосновании конкретных экономико-политических решений в области реструктуризации было бы неразумным сбрасывать со счетов и крайне весомый барьер консерватизма. Для его преодоления неотложным становится интенсивное возобновление административной реформы, связанной с всесторонними кадровыми заменами по всей вертикали власти.

В конечном итоге, предполагаемый трансформационный переход выразится в становлении прогрессивной пространственно-отраслевой структуры национальной экономики постиндустриального типа, в которой не будет места прежним экспортно-сырьевой, торговой и оффшорно-финансовой доминантным составляющим. Он будет сопряжен с преодолением, наконец-таки, разрывов между реальными и финансовыми накоплениями и ростом производительности труда и динамикой его оплаты.

_______________________________

Об авторе: Мартынов Аркадий Владимирович,

Зам. директора Международного научно-исследовательского института социального развития Всеобщей конфедерации профсоюзов под эгидой ООН РАН, доктор экон. наук, автор более 140 научных и публицистических работ по вопросам общей социологии, политологии и экономической политики, в том числе «Системная трансформация и реалии постсоциалистического мира» (М.: УРСС, 2004), «Трансформация макросоциальных систем в постсоциалистическом мире: методологический аспект» (М.: Комкнига, 2006), «Россия перед выбором» (М.: изд-во СГУ, 2009) и более 30 Интернет-публикаций.

E-mail: [email protected], [email protected]

Аркадий Мартынов

Источник: za-nauku.ru