На днях наткнулся в новостях на феноменальное по своей неактуальности предложение — о введении единой валюты в странах СНГ. Не думаю, что сегодня в России кто-то будет всерьез рассуждать о каких-либо валютах, кроме тройки рубль-доллар-евро, — остальное не имеет значения. Для себя отметил другое: СНГ получило толику паблисити, о которой этой организации в последнее время приходится лишь мечтать.

Кто вообще помнит, что это такое? Сама аббревиатура СНГ (Содружество Независимых Государств) вызывает ассоциации с чем-то прошлым, из далеких 90-х, ну максимум нулевых. СНГ возникло в процессе распада СССР — 8 декабря 1991 года — и по сути стало ответом на вопрос, каким образом Союз прекратит свое существование. К декабрю 1991 года в разваливающейся Югославии уже вовсю лилась кровь, и главы РСФСР, Белоруссии и Украины решительно не хотели допустить подобного сценария у себя. Полностью избежать крови не удалось, но минимизировать потери в гуманитарной и в экономической сфере получилось. Так нередко бывает при разводе: супруги после формального подписания бумаг продолжают какое-то время жить вместе, потихоньку деля общую собственность и строя планы на будущее. Только в нашем случае «разводились» 15 ныне отдельных стран.

«Балтийская тройка» сразу отказалась участвовать в каких-либо обсуждениях и де-факто после 1991 года не была частью постсоветского СНГшного мира. Грузия, не поучаствовав в создании СНГ, присоединилась к Содружеству в 1993 году, чтобы эффектно хлопнуть дверью в 2009-м. Туркменистан, с 1991 года существующий как бы в своем «маленьком мире», никогда не ратифицировал Устав СНГ, а вдобавок в 2005 году переквалифицировал себя в «ассоциированного члена» (читай — просто стороннего наблюдателя). Наконец, Украина, как и Туркменистан, никогда не ратифицировавшая Устав организации, недавно заявила об отзыве своего представителя из Исполкома СНГ. Окончательный выход из Содружества Украины — вопрос решенный. То есть в остатке имеем лишь 9 государств.

Но как ни крути, а свою главную миссию СНГ выполнило, что прямым текстом подтвердил Владимир Путин еще в 2005 году: «СНГ создавалось для цивилизованного развода. Все остальное — политическая шелуха и болтовня».

Видимо, под «остальным» надо понимать миссию СНГ по экономической интеграции стран в нечто наднациональное, сродни евроинтеграции. Да, в рамках СНГ было заключено множество соглашений об углублении экономических отношений. В частности, в 2000 году был подписан Договор об учреждении Евразийского экономического сообщества, что в конечном итоге привело к созданию Евразийского Экономического Союза, который начнет свою работу с 1 января 2015 года. Но, во-первых, в этой экономической интеграции участвует только три государства СНГ — Россия, Казахстан и Беларусь; до конца года к ней должна присоединиться Армения, а чуть позже — Кыргызстан. А во-вторых, создание Евразийского Союза, как и заключение любых других экономических соглашений, в том числе о зоне свободной торговли, могло произойти и без СНГ.

Тот факт, что СНГ до сих пор существует как формальная структура, обслуживаемая множеством чиновников, наводит на одну мысль: на протяжении двух десятков лет Содружество выполняло функцию «клуба друзей России», предназначенного для удержания бывших республик СССР в ее политической орбите. Схема работы этого «клуба» проста и понятна всем его участникам: Россия готова благоприятствовать в экономике взамен на готовность поддерживать ее политически — ну, или хотя бы не высказываться за окончательное оформление развода.

Весьма показательны сегодняшние взаимоотношения России с Молдовой. Кишинев, как и Киев с Тбилиси, подписал Соглашение об ассоциации с ЕС. Но если с Тбилиси все давно понятно, а разрыв с Киевом происходит крайне болезненно для обеих сторон, то с Кишиневом пока работает схема «закрытия рынка».

На Россию приходилось порядка 80% экспорта сельскохозяйственных продуктов Молдовы. С 31 июля Россия ввела таможенные пошлины на мясо, овощи, фрукты, зерновые культуры, сахар, солодовое пиво, виноградное вино и спиртовые напитки — продемонстрировав, что членство в СНГ без участия в Таможенном Союзе и евразийской интеграции не дает ничего. Дальше — только хуже: на сегодня в Россию запрещен ввоз вина (с осени 2013 года), плодово-овощных консервов и свежих овощей (с июля 2014-го), а теперь — еще и мяса (с 27 октября). Причины запретов абсолютно не важны, хотя при желании их можно найти в заключениях либо Россельхознадзора, либо Роспотребнадзора. Конечно, такая жесткость со стороны России возможна лишь потому, что Молдова находится в зависимости от нашего рынка. И очевидно, что в обратную сторону нажим не работает: ни Молдова, ни любая другая страна Содружества не способна через СНГ давить на Россию. Поэтому СНГ скорее напоминает эдакую «Россию+».

Допустим, что так и есть: к черту разговоры о демократии, свободе выбора и праве наций на самоопределение. Но главная проблема заключается в том, что за 24 года Россия так и не смогла полноценно воспользоваться своим лидерством в СНГ — придумать новую идею, проект, способный объединить всех «бывших». По факту, с годами мы только отталкиваем потенциальных союзников или — как минимум — кандидатов для совместного строительства чего-либо действительно стоящего.

Интеграционные процессы на пространстве СНГ напоминают старый русский принцип: «авось само получится». Но само ничего не получается: новая общая идея не возникает, а единственное, на что мы способны, — реагировать на реально идущие процессы в Европе. Успешные расширения ЕС — в 2004 и 2007 годах, а в особенности запуск «Восточного партнерства», включившего в себя всех наших западных и кавказских соседей, — напугали Москву и заставили серьезно заняться работой над ЕврАзЭС, за что нам стоило бы поблагодарить «недружественный» Запад.

Другая проблема, однако, состоит в том, что идея политического евразийства, которую у нас многие хотели бы выдать за новую объединяющую идеологию постсоветского пространства, на самом деле таковой не является. Экономически Евразийский Союз ограничен в своих возможностях и никак не тянет на роль нового «центра тяжести». Зажатый между ЕС и Китаем, даже общий рынок пяти стран — России, Белоруссии, Казахстана, плюс в уме Армения с Кыргызстаном, — в лучшем случае способен незначительно повысить потенциал России.

Более того, последняя статистика Евразийского Союза не может не настораживать: с января по август 2014 года общий торговый оборот упал на 11% по сравнению с тем же периодом прошлого года, а торговля с нашим «южным братом» — Казахстаном — упала на 22,1%. Хотя в условиях санкций/антисанкций торговля в «своей песочнице» вроде бы должна вырасти как минимум пропорционально потерям на внешнем рынке. По факту же падение торговли внутри ЕЭС сопоставимо с падением торговли с западными партнерами. В чем же тогда смысл экономического братства, если в самый трудный для нас момент оно нисколько не помогает? Ну, разве что белорусские креветки и мидии скрашивают депрессивные вечера московского среднего класса.

И если Белоруссия, Казахстан, Армения, а в скором времени — еще и Кыргызстан, судьбой «повязаны» делить с Россией невзгоды ее внешней политики, то, скажем, в Азербайджане сейчас только радуются, что жестко не привязаны к нам экономически. Несмотря на падение цен на нефть, Баку продолжает держать курс маната, не меняющийся с июня 2014 года, импорт из ЕС превышает импорт из стран СНГ в два раза, а экспорт в ЕС — почти в 15 раз больше экспорта в страны СНГ. Так зачем СНГ Азербайджану? Да и «новое евразийство» Баку особо не привлекает.

Вот и выходит, что СНГ — это наша иллюзия восприятия пространства, которое как бы еще едино вокруг России. На практике от содружества стран бывшего СССР чем дальше, тем больше остается лишь видимость — может, и приятная глазу, но только-то и всего.

 

Антон Барабашин

Источник: mk.ru