Политик, общественный деятель, с мая по сентябрь 2014 года руководитель московской пресс-службы МИД ДНР — Дарья Митина в продолжении беседы с «Антифашистом» поделилась своим мнением о перспективах конфликта на Украине, важнейших шагах для достижения стабильности в Новороссии и почему Донбасс стал заложником газовых отношений России и Украины.

— Как вы думаете, сможет ли Киев вернуть Донбасс?

— Взять Донбасс обратно уже невозможно, как и Крым. Этот вопрос закрыт окончательно. Не для того эти люди отделялись, чтобы вернуться обратно. И сил вернуть эти территории у Украины явно нет. Как сказала умная женщина Татьяна Монтян, киевский адвокат: «Военной силы забрать Донбасс обратно нет, а по-хорошему они не хотят». Его можно попытаться взять обратно политически, но для этого нужно, чтобы местная власть настолько, мягко говоря, опозорилась и не смогла ничего выстроить в качестве альтернативы.

— Насколько это вероятно?

— Если наступит тотальное разочарование со стороны населения, если люди сочтут, что нужна стабильность на уровне физического выживания, возможно придется вести переговоры на каких-то условиях. Но я с трудом себе представляю.

Во-первых, слишком много крови пролилось, это просто так не проходит. Практика показывает: не было в истории такого прецедента ещё ни разу, чтобы территории, которые целенаправленно решили отделиться, возвращались обратно, в каком бы плачевном экономическом состоянии они ни были. Например, в Приднестровье было хуже с точки зрения экономики. Абхазии было труднее и тяжелее, была очень кровопролитная война и экономическая разруха. Но попробуй даже в тот самый жуткий и тяжёлый момент сказать абхазу, что он вернётся в состав Грузии. Такого просто быть не могло. Тоже самое и здесь. Люди обратно уже не пойдут точно.

Как будет развиваться ситуация на Донбассе?

Ситуация может развиваться как по оптимальному, так и по пессимальному сценарию. Пессимальный сценарий — это будет такая вялотекущая анархическая неразбериха. И если Россия не возьмет ответственность за этот регион, а Украина не прекратит свои попытки вернуть эти земли, то получится Приднестровье-2 — это достаточно реальный сценарий. Но есть, конечно, оптимальный сценарий, когда государственное строительство будет проведено должным образом и экономика начнет восстанавливаться. Сейчас говорить о чём-то определённом в условиях боевых действий, в условиях перманентного обстрела и отвлечения активной части населения на войну, конечно, не возможно. Часть активного населения в трудоспособном возрасте, созидатели и труженики, сейчас в основном с автоматами бегают, а вовсе не работают на поднятие экономик своих республик. Полагаю, что ситуация неопределённости заморозится как минимум до весны, и к лету будет понятно, к чему все это приведет.

Но все же, какой сценарий более вероятен, негативный или оптимистический?

У меня всё-таки прогноз оптимистический, но будет очень трудно. Республики ходят буквально по краю: шаг влево, шаг вправо и можно свалиться в состояние полной гуманитарной катастрофы.

Видимо многое будет зависеть от обстановки в самой Украине, которая тоже ходит по краю. Конечно, большую роль в этом всём должны сыграть процессы на Украине. Сейчас пока что есть некий запас прочности за счёт военной истерии. Но этот запас быстро иссякнет. Он давал свои плоды летом, но уже менее действенен сейчас, хотя именно этот потенциал не дает развалиться хрупкой киевской коалиции, не позволяет политическим силам передраться между собой, начать стрелять друг в друга. Этому препятствует именно военная угроза. Как только необходимости вести войну не будет, начнется страшная разборка, очередной Майдан, а может быть даже какие-то локальные конфликты с применением оружия.

— Как на это реагируют в Москве, Европе?

— Москва боится этой ситуации, потому что 45-ти миллионное Сомали у границы, в центре Европы — это, мягко говоря, не самая хорошая ситуация. Поэтому Москва действует точечно, пытаясь успокоить обе стороны. Эта тактика с одной стороны понятная, с другой стороны она не приносит плодов. Время для умиротворения агрессора упущено. Сейчас агрессора нужно задавить в его же логове, и делать это должна не только Россия. В стабилизации конфликта заинтересована Европа. Если Соединённым Штатам наоборот нужно разжигать и подливать масло в огонь, то Европа как раз в данном случае естественный союзник России. Но Европа должна понять, что мир на условиях Киева, то есть на условиях Вашингтона, не реален, потому что это фашистский монстр, фашистский гнойник, который должен был быть ликвидирован в зародыше. Видится аналогия с 30-40-ми годами двадцатого столетия. Агрессора умиротворяли, с ним встречались, подписывали договора, шли на какие-то уступки для того, чтобы оттянуть момент начала войны, и к чему это всё привело мы знаем. Войны всё равно избежать не удалось. Проблему пришлось решать уже путём полномасштабной войны. Для того, чтобы не доводить до этого, важно, чтобы Европа быстрее осознала, что нацистский Киев — агрессор, что он вторгся в суверенные республики, которые не захотели жить по нацистским правилам. К тому же у Евросоюза своих проблем хватает — референдум в Каталонии и референдум в Шотландии показали, что никто не защищён от подобного сценария.

— Говоря о «евросепаратизме», ЕС все же старается как-то «разрулить» эти вопросы, причем мирным путем, ведет какую-то сложную политику. А вот как действовали в Киеве?

— Если говорить о Киеве, то распад Украины по сути Киевом же инспирирован. Никто бы не отделялся, если бы в один прекрасный момент Киев не начал теснить русский язык. Не дискриминировал русскоязычные регионы на протяжении многих лет, ведь на самом деле презрение к Донбассу и информационная дискриминация в СМИ — это же не в последний год началось, это было на протяжении всех двадцати лет независимости. Если бы не многолетнее поощрение националистических настроений,не взращивание ультраправых движений, ничего такого бы не случилось. Здесь, конечно, и Янукович, и предыдущие руководители очень виноваты. Они зачастую всё это поощряли сами, в своих политических интересах. Они эти цели считали технологиями, считали, что это пиар, какой-то способ манипуляции общественным мнением. Они вырастили монстра, который сам же их и сожрал…

— И, кстати, Евросоюз тоже все это поощрял

Европа должна понять, что ситуация аналогична ситуации 20-30-х годов прошлого века. Этот нацистский гнойник не остановится в Киеве, не остановится во Львове. И вырезание фашистской опухоли — это общее дело. Это дело не только дончан и луганчан, не только России — это общеевропейский вопрос, потому что иначе этот гнойник поразит другие страны и приведёт к необратимым последствиям.

— Неужели в Евросоюзе, который в 20 веке на своей шкуре испытал эти необратимые последствия, не осознают к чему все идет?

Многие политические слои на Западе понимают это совершенно чётко. Иногда мы смотрим какие-то западные каналы, читаем газеты и думаем: «Господи, какие же идиоты, неужели они не понимают, что происходит». На самом деле большая часть, конечно, понимает правильно, просто у некоторых есть цель перевернуть всё с ног на голову из каких-то своих соображений. Есть, скажем так, антироссийские настроения, которые подогреваются специально. Есть какие-то частные интересы. Например, интересы Польши. У неё вековая антироссийская риторика и сейчас она получила новый виток развития в связи с Украинской проблемой. Казалось бы, волынская резня надолго поставила стену между украинцами и поляками, и должна была научить поляков тому, что такое фашизм «и с чем это едят». В целом польский народ всё понимает и сочувствует Донбассу и Луганщине, сочувствует России, как правило, а вот польский истеблишмент ведёт себя совершенно по-другому, он занимает чёткую антироссийскую позицию. И даже историческая память, которая должна быть ещё свежа, не играет роли.

— Получается, что ради поддержания антироссийской истерии, Европа готова закрыть глаза на тот факт, что питающим источником этих настроений порой является самый натуральный фашизм?

— Я не очень понимаю логику тех же восточно-европейских государств, которые на антироссийской волне, на совершенно иррациональном антироссийском чувстве, (кстати сначала это было антисоветское чувство, потом уже антироссийское), они закрывают глаза на совершенно реальные проблемы, которые завтра коснутся их. Рост правого нацизма идёт повсеместно в Европе. Ещё года два назад, если бы меня спросили, откуда начнётся возрождение фашизма в Европе, я бы сказала, что где-то с территории бывшей Австро-Венгрии, где-нибудь в Австрии, в Венгрии, даже не в Германии. Германия получила надёжную прививку в виде денацификации и, в общем-то, не так скоро вернулась бы к этой проблематике, а в Австрии это очень чувствуется. Тут пишут, что «прекрасная Вена, из каждого окна Моцарт». На самом деле там из каждого окна — Гитлер. Там весьма сильны правые настроения, это чувствуется и по общественной атмосфере, и по каким-то интонациям в СМИ. В Венгрии то же самое, к сожалению. И мне казалось, что вот оттуда всё начнётся, там начнет расти этот праворадикальный гнойник. Но вырос он немножко восточнее, ближе к российским границам. Никто год назад не мог предположить, что подобное произойдет на Украине.

— Ладно Европа, с ними все понятно, но как же мы все это допустили?

— Мудрые люди говорили на протяжении многих лет, что к такой ситуации привела идиотская политика России в Украине, а точнее полное её отсутствие, а также преступная политика по отношению к собственному народу всех без исключения украинских правителей: от Кравчука до Януковича. Но Россия, конечно, несёт особую ответственность. Для нас внешняя политика — это внешняя торговля, это чисто прагматический резон, это какие-то количественные параметры: обоюдная торговая выгода, параметры обмена энергоресурсами. Взять, к примеру, личности обоих последних послов РФ на Украине. Что Михаил Зурабов, что Виктор Черномырдин. Ну Черномырдина туда послали на политическую пенсию, в почётную ссылку, как говорится. А вот Зурабов, извините, административно совершенно импотентная личность, которую единственное, что волнует в этой жизни — организация чёрных схем по торговле медтехникой и медикаментами. Он этим и занимался на Украине. Никогда не забуду как он собрал украинских общественников по широкой тематике: культура, двуязычие, проблемы культурного движения и так далее, и половина встречи была посвящена фармацевтической промышленности, как лекарствами торговать…Все были немножко в шоке.

— Да. Кадры решают все. Но почему при выборе людей, ответственных за российско-украинские отношения, всегда выбирались худшие их худших?

— Россия не осознаёт своих интересов, она не занимается соотечественниками, все эти программы по поддержке соотечественников многочисленные, которые принимаются из года в год, это чисто «распильные» программы. Это «распил» идёт частично в Москве, частично в тех республиках, в которых осуществляется программа, частично поддерживаются главы этих диаспор и всё. Бесконечные какие-то совершенно не нужные парадные, ни уму ни сердцу, ничего не дающие мероприятия, вместо того, чтобы «выращивать» пророссийские элиты, пророссийское население, проводить какие-то программы на русском языке, поддерживать двуязычие так называемое, привозить театры, гастроли, фильмы на русском языке. Если Россия такая богатая страна и всегда договаривается по деньгам, то, по крайней мере, можно было купить за деньги те же самые каналы и СМИ, чтобы они показывали российские передачи. Можно было, как минимум, поставить свои корпункты крупных средств массовой информации в каждой значимой республике, в каждой значимой столице.

— Корпунктов наших СМИ, хотите сказать, тоже не было на Украине?

У нас даже собственных корреспондентов в Киеве не было. Когда начались все эти «майданные» события, СМИ либо пережёвывали чужие источники, выдавали вторичные переработки, либо выдавали просто позорище — какие-то перепосты с «BBC», «Евроньюс»…хорошо хоть, что не с «Аль-Джазиры». То есть даже корреспондента послать у нас денег не было. Зато у нас огромные Ньюсрумы в РИА новости с плазменными панелями за адские миллиарды, кроме уборщиц, по-моему, их никто не смотрит вообще. Один этот ньюсрум центральный РИА-новостей, он мог бы покрыть корпункты в Киеве, во Львове, в Донецке, в Минске. И у нас так во всём, к сожалению. Отсутствие полноценной политики дало свои плоды.

— Но ведь в последние годы много говорилось о двухсторонних отношениях России и Украины, мы слышали о каких-то совместных проектах, о каких-то успехах в этом направлении. Что же это было?

— Люди очень часто путали, как у нас путают собственный карман с государственным, интересы российского общества с интересами крупных корпораций. У нас всегда считалось: то, что хорошо для Газпрома, хорошо и для России. Это абсолютно не так, потому что зачастую даже у крупных корпораций интересы диаметрально противоположны: у Газпрома они одни, у Роснефти — другие. И как понять, где тут российский интерес? Поскольку у нас львиную долю бюджета формируют крупнейшие сырьевые компании, их интересы и их политика это и была российская политика в зарубежных странах, в том числе на Украине. Это неправильно. Потому, что, во-первых, это полностью исключает гуманитарную составляющую, это обрубает программу помощи соотечественникам. Ведь это очень затратно, не рентабельно, это никогда не окупится, понятное дело. Но без этого нельзя. Россия просто забывала об этом. Судьба Новороссии, судьба российско-украинских отношений, если вы заметили, на протяжении всего этого года стала заложником газовых отношений. Все остальные вопросы, включая важнейшие политические, они были побоку совершенно. Это, конечно, ключевая ошибка России, за которую она уже заплатила огромную цену, и, я уверена, ещё заплатит в будущем.

— То есть получается, с одной стороны мы говорим «хунта», «фашистский режим», а с другой стороны вполне нормально ведём переговоры по газу, поставляем Украине какое-то оборудование. Как объяснить этот феномен?

— Безусловно это диктуется интересами монополий и олигархическими интересами. К сожалению, они очень тесно переплетены с интересами государственной бюрократии. Поэтому когда мы говорим о формировании внешнеполитической линии, мы всегда оглядываемся на различные бизнес интересы. В нормальном государстве так быть не должно. В нормальном государстве бизнес служит государству, а не государство находится на коротком поводке у бизнеса. То, что при текущем риторическом накале, при том, что мы осуждаем Украину как государство-агрессор, при том, что мы ведём огромную дипломатическую работу на обуздание этой агрессии, мы одновременно девальвируем сами свою же работу и обесцениваем её тем, что не можем выстроить систему экономических мотиваций, экономических рычагов и механизмов. То есть мы не вводим никакие, ни частичные, ни полномасштабные, санкции против украинской экономики. Хрестоматийный пример — эти несчастные конфетки Петра Порошенко «Рошен», которые продаются и производятся в Липецкой области и в Подмосковье. Но ладно конфеты, проблема в том, что у нас все топовые государственные менеджеры и управленцы параллельно члены советов директоров и крупные акционеры этих компаний. Условно говоря, не будет Игорь Сечин принимать какие-то решения в разрез с интересами Роснефти, также как не будет Алексей Миллер выстраивать какую-то политику в интересах России, если это не выгодно Газпрому. Это в советское время система межгосударственных взаимосвязей шла на пользу народу, потому что народ получал с этого определенную долю общенационального богатства. Сейчас этого уже нет, сейчас речь идёт об узкоолигархических и узкоклановых интересах. И наступать на эти интересы никто не собирается.

— Значит с Новороссией будет также — какие-то силы будут поддерживать ее, какие-то, наоборот, вредить?

— Сегодня Новороссией занимаются несколько государственных учреждений с диаметрально противоположенным видением ситуации и это уже о многом говорит. То, что, условно говоря, одна спецслужба работает чётко на поддержку процессов в Новороссии, на помощь, на строительство государства, а другая спецслужба работает на слив фактически в интересах Киева, это уже давно секрет Полишинеля. То, что в администрации президента нет единства мнений и есть разные группы с различными интересами, это известный факт. Единая политическая линия отсутствует. Это не правильно. Отсутствие продуманной политики пагубно сказывается и на внешнеполитической арене, ведь на Западе (а там же не совсем дураки сидят) видят эту слабость и на этих слабостях постоянно играют в свою пользу.

— Но как же, например, наша дипломатия, которая увела на какое-то время Сирию от полного уничтожения?

— Задача российской дипломатии заниматься Украиной, конечно, ставилась, но у нас, к сожалению, никаких сил, кроме главы МИД Сергея Лаврова, которому год назад сказали, что на Украине есть проблемы и надо ими заниматься, — больше ничего и нет. У нас министерство по делам СНГ ликвидировали раза три, наверное. Создавали, ликвидировали, создавали, ликвидировали. А, скажем, Департамент по делам СНГ не занимается решением серьезных вопросов. И, собственно говоря, что вы хотели? Получили то, что получили…

Источник: antifashist.com