Постсоветское поколение в России чрезвычайно неоднородно. В нашей стране так часто сменяли друг друга микро-эпохи, что расстояния между поколениями сократились с привычных двадцати до десяти, если даже не до семи-восьми лет. Человек, который после распада Советского Союза только что окончил школу, думает совсем по-другому, чем тот, кто в то время только в нее пошел. А что говорить о тех, кто в 90-ые только родился!

Я, например, родилась во время начала перестройки, в 1985 году. Но я очень хорошо помню советскую систему воспитания. В детском саду мы учили стихи о Ленине. И нам запрещалось во время тихого часа ложиться так, как нам захочется. Все дети должны были спать на боку со сложенными под ухом ладонями. Я ненавидела эту позу, и мое диссидентство в детском саду заключалось в том, что я упрямо спала на животе, засунув руки под подушку. За это меня постоянно ругала и шлепала воспитательница. Такой стиль воспитания в те времена был нормальным и повсеместным. В школе нас муштровали схожим образом. За партой нужно было сидеть со сложенными руками, а когда ученик тянул руку, локоть должен был оставаться на парте. Каждый шаг контролировался, как в лагере.

Мой брат родился в 1993 году. Он рос уже совсем в других условиях. Для него было абсолютно нормальным достать во время урока бутылку с водой из рюкзака и попить. Нас бы за подобные выходки наказали в мои школьные годы. По подобным мелочам особенно хорошо заметно, как формировались наши миры.

Поэтому среди тридцатилетних очень много тех, которые идентифицируют себя, хоть и расплывчато, с советским прошлым. Многие заметили это по способам внешнего самовыражения. В моде сейчас ретро — футболки, клубы и супермаркеты с надписями «СССР». Спрос на советский шик поддерживается и сверху. Так, в 2000 году вернули советский гимн в качестве национального. Позднее появились молодежные движения «Наши» или «Молодая гвардия». Я вспоминаю, как я, родившаяся на Кавказе (а на Кавказе будущего мужа или невесту зачастую выбирают родители), примерно восемь лет назад отказалась от выбранной для меня кандидатуры, потому что он был активистом молодежной коммунистической организации. Сводница тогда представила мне этот факт как преимущество.

С начала 2000-х годов на основных телеканалах страны показывают все больше передач, в которых воспевается советская действительность — старые песни, стиль жизнь. В ностальгию по «великому прошлому» впадают многие люди моего возраста в России, хотя к моменту распада Советского Союза они были еще детьми. В случае с немногими образованными людьми это стремление к потерянному величию выливается в нерефлексируемый национализм. Писатели и все те, кто относит себя к интеллигенции, образуют кружки, как например, «Авангард красной молодежи», и собираются в книжных магазинах, где продается марксистская литература или пишут художественные тексты, в которых доперестроечная эра превращается в сакральный миф.

Для 20-летних СССР — это словно время динозавров, оно далекое, его тяжело себе представить. С другой стороны, нельзя сказать, что это поколение — на сто процентов либеральное и евроцентричное. Находятся и те, которых в России называют «ватниками», радикально консервативный низший слой, который преследует гомосексуалистов, в отношении украинского кризиса выступает за «освобождение Новороссии от фашистских оккупантов» и поддерживает так называемые «ценности», выступая против кружевного белья, публичных лекций классиков, если в их произведениях присутствуют ругательства, а также против двойного гражданства.

Но есть также и радикалы противоположного толка, которые догматически осуждают все, что происходит в России. Обе группы постоянно вступают в конфликты на интернет-форумах и в социальных сетях. Их не интересуют нюансы и правда. Это черно-белое восприятие мира очень опасно, но типично для российской молодежи.

Героями сегодняшней молодежи является отверженный, который был объявлен святым. Он является борцом за высшую правду. Но в соответствии с мировым законом он считается бандитом и грабителем. Де юре он не прав, но де факто правда — на его стороне. Он отчаянный борец со злом, непризнанный либо российской системой, либо «декадентским Западом». Если смотреть именно так, то моджахеды Кавказа — конечно же, герои: они поджигают бордели и взрывают чиновников-коррупционеров, они хотят восстановить порядок Господа. Героями, по их мнению, также являются представители народного ополчения на востоке Украины, которые абсолютно уверены в своем деле и, замороченные российской пропагандой, погибают в борьбе против «фашизма». Членов украинского националистического «Правого сектора» можно также отнести к таким героям, которые выступают в защиту национальной гордости и национального единства. Это представители постсоветского поколения. Можно считать их либо преступниками с навязчивой идеей и террористами, либо спасителями, святыми. Самое плохое — в том, что и то, и другое, в какой-то степени, правда.

Сегодня в России встречаешь молодых людей, поведение которых необъяснимо. У меня есть знакомый, который одновременно является просвещенным либералом и русским националистом. Другая знакомая в свои 28 лет — страстная коммунистка, но при этом очень набожная. Такие парадоксальные вещи встречаются очень часто. С одной стороны, молодежь в России космополитична и практически не отличается от европейской молодежи. С другой стороны, она характеризуется религиозным и политическим консерватизмом. В регионах России с преобладающим мусульманским населением происходит исламизация молодежи, в других областях наблюдается массовое «православие головного мозга» — так в России называют тех лицемеров, которые преданны церкви и государству.

Все это обусловлено внутренним раздором, от которого страдает страна. Она хочет видеть красные советские звезды или российского двуглавого орла? Она смотрит на Восток или на Запад? И какой страной хочет стать Россия — большой бездушной империей или местом, где еще хотят и могут жить разумные, мыслящие люди? С молодежью ситуация — такая же, как и в стране в целом.

Алиса Ганиева

Источник: inosmi.ru