Историки часто переживают о том, как мало свидетельств осталось от всевозможных событий, непосредственные участники которых или не воспринимали их как судьбоносные, или же просто полагали, что документы и материалы «для будущего» наверняка сохранит кто-то другой. Редко когда можно оценить время, в котором живешь, с перспективы будущих поколений: сколько сил положили несколько десятилетий назад на освоение целинных земель, а потом Советский Союз распался, и героический эпос миллионов оказался чем-то вроде «интернациональной помощи» независимому Казахстану, власти которого, однако, Целиноград переименовали вначале в Акмолу, а потом – в Астану, и о грандиозном проекте хрущевского времени не напоминает уже почти ничто.

В Википедии есть статья «Освоение целины», один из подразделов которой называется «Отражение в литературе». В этом подразделе упомянуто одно-единственное произведение – небольшая книжечка, опубликованная в 1978 году под авторством Л.И. Брежнева, в реальности написанная корреспондентом «Правды» Александром Мурзиным, о чем он сам рассказал через двадцать лет после смерти генерального секретаря. А ведь во второй половине 1950-х – начале 1960-х годов проектом освоения целинных земель, без преувеличения, жила вся советская страна. Брежнева, кстати, в анекдотах называли то политическим деятелем эпохи Аркадия Райкина, то Майи Плисецкой, то Аллы Пугачевой – а постфактум оказалось, что правил-то он в эпоху Сахарова и Солженицына… Вестимо, узнай Брежнев о том, что именем Андрея Сахарова в Москве назовут проспект, а Александра Солженицына объявят главным русским писателем ХХ века, генсек, как минимум, очень удивился бы.

Что останется потомкам от нашего времени? Весь последний год все мы совершенно неожиданно для себя стали жить Майданом, Крымом и проектом «Новороссия», объясняя этим все, что происходит в политике, экономике, общественных настроениях, включая формирование новой волны эмиграции «креативного класса». Мы с неимоверным именно сладострастием (чтоб, паче чаяния, не оказалось, что все предупреждали, а мы – нет) копируем огромное количество негативных материалов, и чем они негативнее – тем скорее мы их перепечатываем в своих блогах, хотя, положа руку на сердце, понимаем, что определить, какие войска сфотографированы на каких снимках, где они сделаны, когда – что все это определить мы не можем, у нас просто нет для этого знаний. Мы столько раз написали про то, кто и чем сбил малайзийский «Боинг», что, кажется, сами начали верить в то, что можем дать на эти вопросы исчерпывающие ответы. Мы миллионы раз написали, что за рубль вскорости будут давать один цент, не вдаваясь в детали, будет это ли цент европейский или американский, ибо не суть: этика виртуальной коммуникации строится на том, что пророчествовать и не прослыть недалеким «ватником» важнее, чем «отвечать за базар».

Мы живем с чуждой нам повесткой дня, пишем о том, в чем мы почти ничего не понимаем, как будто зенитно-ракетный комплекс «Бук» и его технические характеристики каждому знакомы с детства, а динамику стоимости нефти мы рассчитывали, еще чуть ли не сидя на горшке. Наши оппоненты имеют больше медийных ресурсов, но и они выстраивают свой эпос вокруг ровно тех же тем, давая ответы, пусть и другие, но столь же взятые с потолка, на те же самые вопросы. У нас во всем всегда виновата «кровавая гэбня», у них – «Вашингтонский обком». У нашего поколения нет ни целины, ни космоса, мы ничего не осваиваем и ничего не мечтаем покорить, но мы нашли себе другой большой проект – мы верим, что ведем информационную войну. В этой войне никто никогда никого ни в чем не может убедить, в ней ничего не создается, а лишь подсчитываются какие-то бессмысленные «лайки» и «репосты»; когда обладатели наибольшего числа «лайков» и «репостов» собрались вместе и назвали себя Координационным советом оппозиции, то за считаные месяцы выяснилось, что эти люди не в состоянии как группа добиться вообще ничего.

Советская власть дала многолетнему ведущему программы «Время» Игорю Кириллову звание народного артиста СССР – ну и как, хоть кто-то пересматривает сегодня его программы или считается с высказывавшимися им на протяжении более чем трех десятилетий мнениями? С чего тогда думать, что программы Дмитрия Киселева, Екатерины Андреевой или Михаила Леонтьева ждет иная судьба?.. Апофеозом абсурда стало недавнее включение журналом Foreign Policy московского политтехнолога из «правительства Донецкой народной республики» Александра Бородая в список ведущих мировых интеллектуалов. В хрущевско-брежневские времена главным интеллектуалом страны был назначен Петр Федосеев, вначале возглавлявший Управление агитации и пропаганды ЦК, редакции журналов «Большевик» и «Партийная жизнь», а потом бывший и директором Института философии, и академиком-секретарем Отделения философии Академии наук, и вице-президентом Академии, под началом которого четверть века, с 1962 по 1988 год, были все общественные и гуманитарные науки в стране. Этого человека давно уже никто не помнит, а самыми читаемыми и обсуждаемыми философами «времени Федосеева» оказались Михаил Бахтин, Владимир Библер и Мераб Мамардашвили, никаких статусных регалий при жизни не обретшие: в академики никого из них не избрали, а Бахтин и Библер, вообще, так и умерли кандидатами наук.

Наше время динамичнее, 17-летние девушки получают Нобелевскую премию мира, но все же – что останется от нас и нашего поколения? Каких мыслителей, работающих и публикующихся сейчас, захотят читать наши потомки? Что же на самом деле останется им на память о «креативном классе» российских 2000-х – неужели только романы Владимира Сорокина и Виктора Пелевина?.. Что бы ни было, это не будут тексты ни в жанре #крымнаш, ни о том, что #намкрыш. В истерзанном Сталиным и осажденном Гитлером Ленинграде все круги ада, которые мог представить себе Данте, были пройдены, но Анна Ахматова в 1940–1943 годах написала великую «Поэму без героя», еще до этого создав «Реквием», а Дмитрий Шостакович во второй половине 1941 года написал свою величайшую Седьмую симфонию. Работает ли сейчас в развалинах Луганска великий композитор, творение которого отзовется в сердцах миллионов людей на разных континентах?..

Живший в провинциальном Саранске Михаил Бахтин представил и защитил в 1946 году в Московском институте мировой литературы свое выдающееся диссертационное исследование о Франсуа Рабле, в котором сформулировал концепцию «народно-смеховой карнавальной культуры», конечно же, пережившую всю ту пропагандистскую галиматью, издававшуюся огромными тиражами П.Н. Федосеевым и его приспешниками. Готовится ли к защите диссертация сравнимого исторического значения в наши дни? Если в страшные годы сталинизма и гитлеризма Ахматова, Шостакович и Бахтин могли создавать гениальные произведения, что может мешать сегодня нам, во времена куда более вегетарианские? Господи, да что такое какой-то нелепый плагиатор В.Р. Мединский в сравнении с годами визировавшим расстрельные списки А.А. Ждановым!..

Пройдут годы, и в Москве появятся улицы и проспекты, названные именами людей, которых потомки признают разумом и совестью нашего времени. Историки и социологи будущего попытаются понять, какими были мы, и каким было наше время, и как случилось, что выстрел в Сараеве, случившийся ровно столетие назад, оказался забыт, и пара-тройка стрелков взяла да и развязала казавшуюся еще недавно в принципе немыслимой войну между двумя славянскими народами. Но эта пара-тройка стрелков, пусть и поддержанная «кровавой гэбней», не сможет оправдать на суде истории нас самих, когда этот суд попросит наше поколение предъявить свою «Поэму без героя», свою Седьмую симфонию и свою книгу «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса», переведенную на все основные языки западной цивилизации.

Мы едва ли сможем объяснить, как случилось, что в России сегодня не выкристаллизовался ни один мыслитель, труды которого имеют мировое значение в развитии общественно-гуманитарного знания, а наш последний великий композитор, Альфред Шнитке, умер шестнадцать лет назад в Гамбурге. Мы не сможем объяснить, как случилось, что лучшие книги о крупнейших деятелях русской литературы, величием которой мы так гордимся, написаны иностранцами: о Чехове – англичанином Дональдом Рейфилдом, о Блоке – англичанкой Аврил Пайман, о Маяковском – шведом Бентом Янгфельдтом, о Набокове – новозеландцем Брайаном Бойдом – что же, черт возьми, сделали все мы?! Нам нужно будет объяснить, как сложилось, что в прошлом мы были в области балета «впереди планеты всей», но сейчас единственным хореографом в штате Большого театра является человек, свой первый балет на его сцене поставивший еще до полета Гагарина в космос. И нет, не В.В. Путин остальных балетмейстеров расстрелял. О Путине, кстати, почти никто из нас не знает по сути почти ничего – мы научились преодолевать и это, ежедневно уверенно объясняя себе и другим мотивы и причины всех его поступков.

Мне кажется, нам стоит остановиться в этом бесконечном фестивале «народной политологии» и хоть на время забыть о «кровавом режиме», постаравшись понять, что мы можем сделать сами, чтобы историки будущего не пригвоздили нас к столбу, назвав «потерянным поколением». Да, «времена не выбирают», но все же в них можно сделать чуть больше, чем просто жить и умирать. Сфера культуры была, есть и будет смыслом и оправданием существования человечества, и эту сферу нельзя оставить на растерзание В.Р. Мединскому, как ее нельзя было оставить на растерзание А.А. Жданову.

Никто не сделает эту работу за нас.

Алек Эпштейн

Источник: svoboda.org