20 лет назад на Буденновск напала банда Шамиля Басаева, и первыми жертвами стали милиционеры.

Буденновск уже давно перестал быть городом «черных платков», но о событиях 20-летней давности никто не забыл. История пяти страшных дней июня 1995 года впечатана в здания дырами от пуль и сколами от гранат. О ней повествует часовня на территории больницы, захваченной отрядом боевиков Шамиля Басаева. О ней говорят памятники, разбросанные по улицам. О ней набатом бьют ряды кладбищенских могил с одной и той же датой смерти – 14 июня. У здания УВД, теперь огороженного решеткой и щетинистыми шлагбаумами, как на братской могиле, возведен монумент с портретами погибших сотрудников.

«Груз-200»

Некоторые буденновцы до сих пор не могут простить милиционерам того, что 14 июня 1995 года они конвоировали подозрительные КамАЗы в центр города. Но люди в форме первыми же пострадали от рук террористов.

Три грузовика, плотно набитых бандитами с запасом огнестрельного оружия и снарядов на неделю вперед, свободно прошли как минимум через пять постов – через весь Дагестан, Нефтекумский и Левокумский районы.

Без четверти полдень, перед обедом, начальнику Буденновского районного отдела внутренних дел Николаю Ляшенко сообщили из Нефтекумска:

— Идет колонна автомашин, везут «Груз 200».

Он нисколько не удивился. Через Буденновск проходят разные транспортные потоки, и со стороны Благодарного, и со стороны Кавминвод.

— Бывало я к семи утра на работу приеду, а сообщают, что прошли 70 бронетранспортеров со стороны Благодарного в сторону Нефтекумска. Я сразу докладываю в ФСБ, ГУВД. Мне отвечают, что знают о перемещениях, – вспоминает Николай Андреевич. – Часто шли и в обратную сторону. Однажды ехали три бронетранспортера. На них военные, раненые, обвешанные оружием. Я послал к ним замначальника милиции по общественной безопасности. Он докладывает: «Они едут взвинченные, у них погибли товарищи. Начинаем проверять, а они на нас пушкой поворачиваются: «Что вы нас проверяете? Мы воевали, у нас столько ребят полегло»». Оказалось, что это полк, который стоял в Благодарном, там много солдат погибло.

В это раз шли военные КамАЗы. На бортах были нарисованы российские флаги. Впереди их сопровождала милицейская машина.

 — Нас часто спрашивают: «А почему вы их остановили?». Да, решили проверить «Груз 200». Мало ли куда они едут, – отвечает Ляшенко.

По ведомственной инструкции

Вообще-то милиция не имеет права проверять военных. Их нельзя оштрафовать или забрать права. Для этого есть военная инспекция или, на худой конец, руководство части.

Потом главарь банды Шамиль Басаев расскажет заложникам и журналистам, что в Буденновске были самые жадные милиционеры, на них не хватило денег. Якобы поэтому он не доехал до аэропорта в Минеральных Водах, чтобы захватить самолет и лететь на Москву, а там атаковать Генеральный штаб и заставить его вывести российские войска из Чечни.

Эта версия покажется следствию слишком сумасбродной, и в материалах дела о нападении на Буденновск будет просто указано, что Басаев был готов развернуть такой же сценарий событий в любом городе по пути следования.

— Догоните, разберитесь, – скомандовал Николай Ляшенко своим подчиненным. Сотрудник милиции остановил колонну на улице Кочубея, которая ведет за город, в сторону Минеральных Вод.

— Куда вы едете? – спросил сотрудник ГАИ.

 — Да кто вы такие, чтобы нас проверять? Мы воевали. Мы везем «Груз 200», – ответил невысокий бородатый человек. Потом уже полицейский поймет, что говорил с Шамилем Басаевым.

Бандиты поехали дальше, на село Прасковея. Ни к химическому заводу пластмасс, ни к военному аэродрому Чкаловский, ни в городок Северный, где проживали военные вертолетчики, они не пытались прорваться. Это исключает версию об их намерении отомстить буденновцам за бомбардировки Чечни.

 — После этого Григоровский позвонил в подразделение ГАИ, – рассказывает тогдашний начальник ОВД. – Я даже не знал, что две машины догнали КамАЗы и блокировали их.

Показать груз военные снова отказались.

— Тогда мы должны сопроводить вас в районный отдел внутренних дел, там будем разбираться, – заявили сотрудники ГАИ.

Они действовали, как положено по инструкциям МВД, заверяет Николай Ляшенко. Впереди держалась машина Юрия Попова. Сзади колонну замыкали Станислав Чепуркин и Геннадий Герасименко.

Остановив террористов, они подписали себе смертный приговор.

Станислав Чепуркин передал по рации Попову, что последний КамАЗ начал отставать. Юрий Викторович посоветовал быть внимательнее. Это были последние слова, которые услышали Чепуркин и Герасименко. Выскочившие из грузовиков бандиты прошили их выстрелами.

Станислав был всего лишь стажером.

— Его отца я хорошо знаю, – отмечает Николай Ляшенко. – Он когда-то в юности в Кисловодске подрался, и у него была судимость, а принимать на службу детей судимых родителей мы не могли. Отец приходил и просил за сына, который мечтал работать в милиции. Я написал ходатайство. Он работал всего две недели. Еще и приказа о его зачислении не было.

Юрий Попов был старшим группы ГАИ, которая остановила террористов. Он сопровождал их до ОВД впереди колонны. Подъехав к милиции, пригласил водителя пройти и разобраться в здании. Его расстреляли в спину, когда он уже поднимался по ступенькам.

«Там чеченцы!»

За пару минут до этого Николай Ляшенко позвонил в дежурную часть Петру Кардаильскому.

— Петр Васильевич, ну вы там разобрались или нет?

— Да они отказались предоставить для досмотра машины.

— А кто они такие?

— Какие-то люди кавказской национальности. Впереди милицейская машина. Везут «Груз 200».

— А где они?

— Вот уже к отделу подъезжают.

— Вы, дежурка, закрыты или нет? Пост на месте под лестницей? – у Ляшенко появилась тревога.

— Да, все на месте, дежурка закрыта.

— Сейчас я выйду, буду сам разбираться.

Окна кабинета начальника на третьем этаже здания выходили во двор. Он собирался было уже пойти вниз, как услышал грохот. Ему показалось, будто началось землетрясение.

 — Когда мы бываем на стрельбище, и человека три стреляют из автоматов, бывает невыносимый грохот. Кто уши ватой затыкает, кто гильзами, а тут человек 50 или 70 высыпали из автомобилей и начали обстреливать всех на улицах. На крышу, словно гравий, что-то посыпалось. Потом начались взрывы из гранатометов. Сразу сработал телефон, – в который раз пересказывает события этого жуткого дня Николай Андреевич.

Из дежурки сообщили: «Нападение на милицию».

В кабинет к начальнику заскочили несколько человек. В их числе была Лариса Пантелеева, которая сейчас работает начальником правового управления ГУВД Москвы. Тогда она была начальником штаба РОВД, а до этого много лет прожила в Грозном.

Окна ее кабинета выходили на улицу, как раз на ту сторону, где припарковались КамАЗы.

— Нас обстреляли, мне в окно попали три пули. По-моему, там чеченцы, – взволнованно сообщила она. Уже потом по трупам боевиков выяснилось, что среди террористов также были арабы, украинцы, русские и даже прибалты.

В кабинете собрались несколько мужчин: Николай Касумов, Иван Вамош, буденновский атаман Александр Маевский.

— У кого есть оружие? – спросил Ляшенко. Пистолет оказался только у него.

Телефон начал разрываться от звонков. На том конце провода – ФСБ.

— В чем дело?

— Я не знаю, – растерянно отвечал Ляшенко.

Позвонила секретарь главы администрации района Павла Коваленко.

— Николай Андреевич, что у вас там за стрельба? Учения?

— Валя, где Павел Данилович?

— Он в Ставрополе.

— Звони по всем воинским частям, напала банда, тут столько убитых!

Беспокоились и обычные горожане:

— Николай Андреевич, по улицам ездят какие-то вооруженные люди, стреляют налево и направо.

— Банда напала. Не знаю, какая, – коротко отвечал начальник милиции. Об этой банде не знали, ни ФСБ, ни контрразведка, ни другие службы, которым по рангу положено предотвращать диверсии.

Примерно в 12:17 Николай Ляшенко позвонил военным. Откликнулся командир вертолетного полка Павел Родичев, который поднял на воздух вертолеты. Правда, они сильно нервировали бандитов и пугали тем самым сотни заложников, которых собрали на главной площади, в двух кварталах от ОВД. Здание милиции боевиков больше не интересовало.

Отпор бандитам

Через месяц после басаевского налета на Буденновск судьба свела меня с мальчишкой из села Орловка Буденновского района. Его звали Саша Глущенко. Он твердо знал, что обязательно, когда вырастет, пойдет служить и отомстит чеченским бандитам. У него убили отца.

Сергей Глущенко, замначальника службы участковых инспекторов, в обед 14 июня спустился на первый этаж после теоретических занятий на пятом этаже. Вышел на порог, и в этот момент к ОВД подъехали автомобили. Боевики откинули пологи грузовиков и пошли в атаку. Он погиб, не успев понять, что же произошло.
В фойе за несколько минут до нападения спустился майор милиции Иван Мечетный. Он был заместителем начальника изолятора временного содержания. Ему надо было проверить передачку, которую принесла какая-то женщина одному из арестованных. Он быстро сообразил, что напали бандиты, вырвал у первого автомат из рук. Завязалась борьба. Под лестницей находился скрытый пост, где сидели два работника милиции. Он кричал им:

— Стреляйте, стреляйте же!

Но те, кому он это кричал, в первые секунды растерялись. В это время в здание ворвались другие террористы и расстреляли Ивана Мечетного.

Сергей Харченко стоял под лестницей. Он вступил в бой, потом отошел во двор и там оборонял гаражи. Когда чеченцы ушли, он вместе с группой других милиционеров отправился к захваченной боевиками больнице. Там его настигла снайперская пуля.

 — Это была среда, а в субботу у него должна была быть свадьба, – описывает трагический поворот судьбы подчиненного его начальник.

Расстреляны за форму

Елена Симонова работала старшим инспектором группы по ведению учетно-регистрационной и статистической работы. У нее было две дочери. Одной из них в тот день она купила платье. Похвасталась коллегам и повесила его в своем кабинете. Потом спустилась в буфет на первый этаж и там была захвачена террористами. Уже в больнице, в заложниках, ее расстреляли. Тело Симоновой опознали в морге, которым служила городская баня.

В больнице также были расстреляны участковый инспектор Магомед Абдуллаев и милиционер роты ППС Сергей Елмамбетов.

Их захватили на улицах города. Магомед – даргинец по национальности, Сергей – ногаец. Обоим террористы могли сохранить жизнь. Когда Магомеда в числе других заложников-силовиков вывели на расстрел, поскольку власти не шли на переговоры, его спросили:

— Ты мусульманин?

— Мусульманин.

— Бери автомат, пойдешь с нами. Останешься живой, – посулили ему и начали срывать погоны.

— Уберите руки. Не вы мне их дали, – резко ответил он и был за это убит.

Подобный диалог состоялся и с Сергеем Елмамбетовым. Боевик к его виску приставил пистолет:

— Пойдем с нами.

— Да что ты меня пугаешь, у тебя курок не взведен, – заложники у окон услышали ответ и выстрел. Сергея не стало.

Уличные бои

Несколько милиционеров были убиты на улицах. Если мирных жителей чеченцы старались взять живыми, чтобы собрать как можно больше «живого щита», то людей в форме чаще расстреливали на месте. Так погибли Виктор Яковлев, Анатолий Ковтун, Владимир Рудьев, Сергей Латышов.

Георгий Чепраков нес службу на посту по улице Пушкинской и был убит при исполнении. Юрий Давыденко, инспектор по лицензионно-разрешительной работе, бежал на подмогу товарищам. Был расстрелян, как и его родной брат –  инкассатор. Памятник брату стоит в нескольких метрах от здания ОВД.

Когда боевики остановили автомобиль госавтоинспекторов Сергея Загородникова и Владимира Платковского, они не сразу сообразили, с кем имеют дело.

— Ребята, мы же работники милиции, и вы солдаты, – увещевали они бандитов, наряженных в российскую форму.

Ответом стала пальба. Загородников и Платковский скончались от ран, несовместимых с жизнью.

Не подвиг, а просто долг

Всего за пять дней дни пребывания боевиков в Буденновске погибли 17 сотрудников милиции Буденновского РОВД и один из Арзгирского. Его фотография также помещена на памятнике у здания (теперь уже) полиции. 14 июня в течение дня на помощь буденновской милиции приехали сотрудники из многих соседних отделов внутренних дел. Старший лейтенант Левон Апресов из Арзгира погиб на одной из улиц от пули снайпера.

22 милиционера получили ранения, в том числе тяжелые. Андрей Драган был сражен двойным выстрелом снайпера. Он более двух лет лечился в клинике имени Бурденко и выжил. Позже с Николаем Ляшенко он работал в администрации города.

Майор милиции Юрий Жмайло был обстрелян в районе Дома культуры и получил тяжелое ранение, но выжил. Александр Журавлев принял бой на перекрестке улиц Кирова и Калинина, был окружен боевиками и ранен в живот. Через четыре года он погиб на посту в Нефтекумском районе Ставрополья.

— Мы никогда не говорили, что мы герои, – подчеркивает Николай Ляшенко. – Мы просто добросовестно исполняли свой долг.

Когда Буденновск вернулся к мирной жизни, проверки последовали одна за другой, с постов полетели руководители силовых ведомств от высшего до низшего звена. Все искали виновных в трагедии, которая унесла жизни 129 мирных жителей, покалечила более 400 человек и оставила незаживающий след в сердцах жителей Буденновска.

Виноват ли был Ляшенко, что привел бандитов в город, а не подтянул дополнительные силы к подозрительным КамАЗам на трассе? Вышестоящие органы после нескольких месяцев разбирательств признали, что он действовал правильно. Если бы не буденновские милиционеры, жертвами банды Басаева могли стать Зеленокумск, Георгиевск или Минеральные Воды.

 

Светлана Болотникова

Источник: kavpolit.com