Во всем мире происходит цифровая революция. Колл-центры компаний, работающих в США, обслуживаются сотрудниками из Индии. Операцию, совершающуюся в операционной Шанхая, консультирует хирург из Чикаго. Человек может управлять бизнесом со своего айфона, катаясь на водных лыжах в Австралии, и Илон Маск обещает в течение двух лет машину, которая будет не только ездить сама, но и самообучаться, черпая знание от предыдущих ситуаций, загруженных на облако.

Во всем мире цифровая революция раскрывает новые горизонты и приносит дополнительные возможности.

Только в России происходит то, что можно называть антицифровой революцией.

IT-технологии навязываются потребителям с целью извлечения ренты и не только не расширяют окно возможностей, но, наоборот, сокращают его, потому что на 1 рубль извлеченной ренты приходится 10 рублей убытка пользователю.

Пионером в идее подобного применения IT-технологий была, бесспорно, «Система» Владимира Евтушенкова. Еще в 2009-м Евтушенков и Чубайс подписали грандиозный проект на 500 млн долларов, предусматривавший строительство в Зеленограде на базе «Микрона» отечественного завода для производства чипов шагом 90 нм. Штука была в том, что чипы собирались производить RFID. RFID (radio frequency indentification) — это тот чип, который считывается приемным устройством. Его можно установить на социальной карте, на контейнере с военным снаряжением или на лобовом стекле машины, проезжающей по платной дороге. RFID функционирует только при наличии гигантской сети. Иными словами, главным потребителем RFID-технологий всегда является государство.

Планов у Евтушенкова и Чубайса было громадье — они хотели оборудовать RFID-чипами и счетчики электроэнергии, и музеи, и каждую упаковку лекарства, и биометрические паспорта, и единую транспортную карту: все, разумеется, для защиты отечественного производителя и с запретом на вражеские зарубежные технологии. Грандиозные планы сорвались — «Микрон» так и не сумел отладить закупленное им за гигантские деньги зарубежное полуустаревшее оборудование.

Так или иначе, RFID-технологии на тот момент были самым высокотехнологическим способом обналички бюджета.

18 августа 2011 года Чубайс предъявил Владимиру Путину чудо-планшет, способный заменить набор школьных учебников по всем дисциплинам. Рынок для планшета автоматически обеспечивался за счет административного ресурса, но, слава богу, жестокость российских нанотехнологий искупается их неисполнением: чудо-планшет, как и чудо-RFID-чип, как-то не задался.

Ректору МГУ Владимиру Садовничему показали «летающий топор», 2015. Фото: Facebook

Самым вопиющим примером российской антицифровой революции стал ГЛОНАСС. Сколько российский бюджет ухнул в ГЛОНАСС — подсчитать не представляется возможным, но в 2012 г. наши правоохранительные органы, явно не склонные в данном случае к преувеличениям, обнаружили, что из ГЛОНАССа только свистнули 200 млн долларов — то есть в два раза больше того, что Илон Маск вложил в SpaceX.

Если бы из ГЛОНАСС просто крали — это было бы еще полбеды, но кому-то в Кремле пришла в голову несчастливая идея, что эту бочку Данаид надо как-то окупить за счет коммерческого использования, а так как коммерчески использовать ГЛОНАСС дураков нет, то необходимость покупки кирпича, то есть ГЛОНАССа, была зафиксирована в законодательном порядке. Каждый отечественный автобус и грузовик было предписано оборудовать отечественным тахографом, работающим на ГЛОНАССе.

Это была антицифровая революция в чистом виде: сейчас водители грузовиков обязаны не только расставаться с деньгами в объеме своей месячной зарплаты (40-50 тыс. рублей) для установки совершенно ненужной им штуковины, но и ждать по 1-1,5 месяца, пока уполномоченная, но неторопливая контора в Москве соблаговолит изготовить карточку водителя. Установка тахографов — типичный пример того, что можно назвать бюрократическим демультипликатором.

Чтобы получить рубль, привилегированная контора должна нагадить на десять.
Вслед за тахографами последовал незабвенный «Платон» — еще один пример антицифровой революции в чистом виде. Чтобы получать 10 млрд рублей ежегодно за эксплуатацию системы, фирма «РТ-инвест» г-на Ротенберга нанесла транспортным перевозкам такой удар, который уже сделал безработными тысячи водителей.

Еще одним прекрасным примером антицифровой революции стала ЕГАИС — система, призванная в идеале проследить путь каждой молекулы спирта от завода, где ее изготовили, до прилавка. ЕГАИС должна была быть запущена еще в 2005-м, но так как программное обеспечение для нее писала фээсбэшная контора под названием «Атлас», то выяснилось, что ЕГАИС попросту не работает. Разработку программного обеспечения через два года передали другой госконторе, под названием ГНИВЦ ФНС, с тем же результатом.

В 2009-м для ЕГАИС создали новую государственную службу — Росалкогольрегулирование, а с 1 января этого года незарегистрированные в ЕГАИС дистрибьюторы не смогут поставлять товар в розницу. Что они будут делать — неизвестно, потому что по состоянию на 1 ноября к системе было подключено меньше 5% оптовиков, а сама система работает с тем же успехом, что и пресловутый «Платон».

Среди других прекрасных достижений антицифровой революции можно упомянуть: закон о дата-центрах, содержащих персональные данные граждан России (бенефициаром, как выяснилось благодаря Навальному, является компания российского интернет-обмудсмена Дмитрия Мариничева), новые требования по обмену валюты и проект о переходе на кассовые аппараты с онлайн-подключением к налоговой, только что внесенный в Госдуму.

У всех этих проектов — одно общее. Если в мире цифровая революция способствует большему удобству ведения бизнеса и росту ВВП, то российская антицифровая революция бизнес затрудняет и является способом перераспределения все более уменьшающегося пирога в пользу приближенных к государству контор. Или еще проще. У всех как у людей. И только в России цифровая революция стала способом обналичить бюджет и продать подневольному покупателю в приказном порядке покоцанный кирпич.

Юлия ЛАТЫНИНА

Источник: uainfo.org