Идеологический мейнстрим современного мусульманского мира — новое халифатостроительство. Понятие халифат в данном случае относительно и может быть принято не всеми.

Халиф, в шиитской версии, может быть только прямым потомком Мухаммеда, а в суннитской — представителем рода пророка курейши. В этом смысле провозглашение в ИГИЛ новым халифом иракского исламоведа аль-Багдади противоречит и шиизму, и суннизму. Халиф — любой достигший высшей праведности представитель уммы — это подход альтернативного им направления — хариджизма, осужденного в свое время как первая внутриисламская ересь. И сегодня уже появляются работы исламоведов, доказывающих родственность хариджитов и современных халифатостроителей.

При всех терминологических расхождениях — халифат — не-халифат, речь идет не буквально о халифате, хотя о создании исламского сверх-государства. Нельзя быть погруженным в религию мусульманином и не являться сторонником мусульманского государственного единства. Но последний номинированный халифат прекратил свое существование с гибелью последнего халифатического государства — Османской империи. В 1924 году в Турции был принят официальный закон об упразднении халифата и о высылке из страны членов династии Османов. Последний халиф Абдул-Меджид II умер в 1944 году в Париже.

Период без халифата — это историософски для ислама время низшего падения уммы. Само существование ислама предполагает ориентир восстановления исламской империи. Вытравить эту идею возможно лишь искоренив саму религию. Следовательно, объективно ислам оказывается актором перекройки политической карты мира. Другое дело, что до определенного времени силы халифатостроительства находились в полудремотном состоянии. Сегодня они пробудились. Нет никакого сомнения, что пробуждены эти силы были целевым образом. Проще говоря, ислам оказался инструментом, используемым глобальным проектировщиком в большой геополитической игре.

Ничего выходящего за рамки общего правила в исламском имперостроительстве нет. Имперостроительны все религии. Любая религия имеет свой образ сверх-государства. Существует такой образ и в православии. Учение о катехоне является фундаментальной теоретической основой православного имперостроительства. Современная модель государственного устройства России явно не катехоническая. И при подлинном православном возрождении неизбежно встал бы вопрос о диссонансности современного российского государства христианскому миропониманию.

Но вернемся к халифатическому государству. Если халифат — это государство единой мусульманской уммы, то множественность равновесных политических центров ислама должно быть преодолено. Возникает, соответственно, вопрос о геополитическом центре нового сверх-государства. В истории халифата насчитывается 14 столиц. Сегодня есть четыре актора в мусульманском мире, претендующие на роль основной имперостроительной силы: Иран, Турция, Саудовская Аравия и ИГИЛ.

Первым, как известно, с проектом экспорта исламской революции выступил хомейнистский Иран. Свержение шаха в 1979 году явилась отправной точкой пробуждения сил политического ислама. Современный Иран, конечно, не совсем тот, которым он был при Хомейни. Великий аятолла никогда бы не допустил ситуации, когда Исламская республика ведет торг об отмене санкций и идет на компромисс с США — «большим шайтаном». Но и сегодня Иран по-прежнему идет в фарватере хомейнистской идеологии. Характерно в этом отношении недавнее заявление командующего Корпусом Стражей Исламской Революции генерал-майора Али Джафери: «Мы привержены идеям исламской революции и наши цели определены четко. Наш дух Джихада непоколебим, и мы используем всю свою силу и умения для всеобщей победы идей революции. События последних лет в регионе, деятельность ДАЕШ и разрушительные процессы говорят о скором появлении пророка Махди. 200 тысяч вооруженных бойцов в 5 странах преданные идеям иранской революции готовят почву для появления пророка Махди. Наши люди в Сирии, Ираке, Афганистане, Пакистане и Йемене в готовом состоянии ждут указаний». Иран ждет прихода Махди и готовится к глобальной битве. Хотя, конечно, перспективы иранской версии мусульманского сверх-государства оказываются объективно ограничены зоной распространения шиизма. Для России с ее суннитским исламом из всех версий большого исламского проекта иранская оказывается, в этой связи, наиболее приемлема.

При Эрдогане в Турции в противоположность прежней идеологии кемализма все активнее продвигается идеология нео-османизма. Публично произносятся заявления о восстановлении Османской империи. А Османская империя, следует напомнить, это и Ирак, и Сирия, и Египет, и Закавказье, и Балканы… В отличие от прежней ставки на тюркский фактор — концепция пантюркизма, не отказываясь от него полностью, все с большей очевидностью делается ставка на фактор ислама — концепция панисламизма. И вот уже в октябре 2015 года обозреватель проправительственного издания Турции — «Yeni Akit» Абдуррахман Дилипак в выступлении на конференции в Канаде, проводимой избирательным штабом Партии справедливости и развития делает сенсационное заявление о турецкой халифатической перспективе. Было заявлено, что в случае победы на парламентских выборах правящей партии, президент Турции Реджеп Эрдоган, возможно, станет «халифом» и лидером суннитского мусульманского мира.

Саудовская Аравия — крупнейший в современном мире экспортер исламизма. Отсюда — фундаментальный конфликт с Ираном, как главной альтернативой исламского миростроительства. Большинство террористических джихадистских организаций в мире финансируются именно с Аравийского полуострова. Это финансирование началось еще с войны в Афганистане.

Роль Саудовской Аравии в финансировании террористов известна. Хорошо известно и о порядках жизни, установленных в королевстве. На настоящее время столь же системно как в Саудовской Аравии не нарушаются права человека не в одном из признанных государств мира. ИГИЛ — это, по сути, радикализированная версия СА. И там и там казни по идеологическим соображениям при упрощенном судопроизводстве, и там и там — пытки и отрубание конечностей преступникам, публичные экзекуции, и там и там — преследования религиозных меньшинств, и там и там — фанатичная дискриминация женщин, и там и там — прецеденты разрушения памятников истории. А главное совпадение религиозной платформы. И там и там — салафизм в мало отличающихся друг од друга версиях.

При всем при этом, ИГИЛ объявлен в США мировым зло, а Саудовская Аравия является базовым союзником в регионе. Что это — двойные стандарты? Можно сколь угодно долго говорить о лицемерии Вашингтона. Но это мало конструктивно по отношению к большой политике — всегда, или почти всегда, лицемерной. Более целесообразно другая постановка вопроса — о внешней проектируемости движения современных халифатостроителей.

Политический салафизм — организационными модификациями которого выступают и ваххабитский режим Саудовской Аравии, и ИГИЛ, и Хамас, и Братья-мусульмане, и Кавказский эмират — все это есть в проектном плане суть большого англо-сакского проекта. И этот проект возник не сегодня.

Идея вернуться к истокам религии и принципам бытия ее создателей существует не только в салафизме. Аналогичные направления всегда существовали и в христианстве. На этой идее основывалась и протестантская Реформация, ввергшая Европу в религиозные войны. Данная идея циркулировала и в мусульманском мире. Одним из ее проявлений стал ваххабизм — учение мусульманского проповедника восемнадцатого столетия Мухаммада ибн Абдул-Ваххаба. Это учение было взято на щит одной из аравийских племенных династий саудитами. Временный успех саудитов — взятие в 1803—1804 гг. Мекки и Медины не мог стать идеологическим переломом в пользу ваххабизма. Саудитское выступление было подавлено Османской империей, а глава династии Абдаллах I обезглавлен. Доминирование на Аравийском полуострове получила династия алрашидидов, не являвшаяся приверженцами салафизма и ваххабизма.

Все принципиально изменилось, когда салафизм попал в фокус внимания Британской империи. Англичане сделали ставку на него как на силу способную подорвать власть Османского халифа. Для такого подрыва классический суннитский ислам был мало пригоден. Требовалось учение делегитимизирующее османское государство. Салафизм подходил в этом качестве наилучшим образом. Османская империя отвергалась им с позиций противоречия исламу изначальному, исламу пророка. Одновременно поддержку получили связанные с ваххабизмом саудиты. Институционализированное в итоге государство — Саудовская Аравия было создано, прежде всего, благодаря Лондону. Англичане, в характерной для себя манере одновременной ставки на нескольких игроков, поддерживали также арабских националистов. И до «арабской весны» 2011 года была еще «арабская весна» №1, пришедшаяся на период обрушения Османской империи. Инициативу использования салафизма в политических целях перехватывает в дальнейшем у англичан Гитлер.

И идеологема джихада, и идеологема нового халифата присутствовали в лексиконе арабских ответвлений мусульманской уммы периода Второй мировой и поддерживалось Германией и Италией целевым образом. Первым в контакты с мусульманами вошел Муссолини. Его партнерами оказалась, в частности, созданная в 1928 году организация «Братьев-мусульман». Гитлер в дальнейшем использовал джихадизм для нанесения удара в спину англичан. Фашисты и салафиты — джихадисты выступали союзниками.

Основатель движения «братьев мусульман» Хасан аль-Бана находился в переписке с Гитлером. Одна из главных тем корреспонденции — общность идеологий, проявляемая, в частности, в отношениях к евреям. Тема антисемитизма берется с этого момента на щит салафитов, и по сей день остается значимым мотивом салафизма. «Братьями мусульманами» в 1930-е — 1940-е годы организуются еврейские погромы в Египте. Позже в 1950 году один из главных идеологов движения Сайид Кутб напишет книгу «Наша борьба против евреев», в которой будет призывать мусульман фактически к геноциду.

Военизированное крыло «братьев мусульман» было создано и обучено германскими нацистами. Предполагалось использование его против англичан. Непосредственно в Германии прошло обучении 300 исламских боевиков.

В 1943 году, когда поражение немцев в войне становилось очевидным, среди прочих идей спасения Третьего Рейха была и идея разыграть карту исламского халифата. Гиммлером даже ставилась задача «выяснить, какие отрывки из Корана могли бы послужить основой для формирования у мусульман воззрений о том, что приход фюрера уже был предсказан в Коране и что он уполномочен завершить дело Пророка». Был отпечатан миллион брошюр на арабском языке, предназначенных убедить арабов-мусульман в необходимости объединения с фашизмом. «O, арабы, — заявлялось в воззвании, — видите ли вы, что пришло время Даджаля? Вы узнаете его — жирного, кудрявого еврея, того, кто обманом правит всем миром и ворует землю у арабов?.. О, арабы, знаете ли вы раба Божия? Он [Гитлер] уже пришел в этот мир и уже направил свое копье против Даджаля и его приспешников… Он убьет Даджаля и, как сказано в Писании, уничтожит его города и повергнет его пособников в ад». Выдвигался тезис о наличии общих врагов и пересечений в воззрениях.

И эта апелляция к исламу не была исключительно политическим лицемерием. И Гитлер, и Гиммлер высоко оценивали ислам, как религию и даже говорили о его большей предпочтительности в сравнении с христианством. Но эта была скорее апелляция не к исламу подлинному, а именно к джихадизму. Гитлером однажды была высказана даже мысль о желательности завоевания в средние века Европы мусульманами, что позволило бы Германии встать вместо слабых арабов во главе мирового исламского воинства и завоевать мир.

Третьим проектировщиком, обратившимся к политическому салафизму, после Великобритании и Германии стали США. После Второй мировой войны салафитские джихадистские организации уходят на время в тень. Мейнстримом послевоенного периода на Ближнем Востоке становятся идеи арабского социализма и исламского социализма. Проектная карта политического салафизма извлекается из колоды США после введения советских войск в Афганистан. С начала XXI века эта карта стала одной из основных. Идеология джихадизма потребовалась мировому проектировщику для осуществления зачистки региона от неугодных режимов и провоцировании столкновений на межцивилизационном уровне.

Необходимо провести принципиальное разграничение салафизма и суннитского ислама, к которому его принято относить. Такое отнесение дает салафитам шанс выступить от имени всей мусульманской уммы и провести в ней узурпацию власти. Такая узурпация имела место еще в 1986 году, когда саудитский король присвоил себе титул «Хранителя двух святынь» — Мекки и Медины, являвшимися главными сакральными символами для всего исламского мира.

Салафизм отвергает все исламское законодательство, за исключением Корана. Салафитами отвергается весь исторический ислам, с передаваемой богословами и праведниками традицией. Ими принижается значение почитания пророка Мухаммеда, не признаются особые права его потомков, равно как и рода курейши. Категорически порицается почитание мусульманских святых. Поклонение могилам праведников трактуется как идолопоклонство. В противоположность традиционному исламу, для которого христиане есть люди писания, для салафитов они неверные — кафиры. Мусульмане, не разделяющие идеологии салафизма, определяются как вероотступники. Еще в 1920-е годы, захватив Медину, салафиты уничтожили священные для мусульман могилы дочери пророка Фатимы и его внука Хасана. Был разрушен и дом самого Мухаммеда и его жены Хадиджы в Мекке. Ваххабиты сравняли с землей и могилу матери пророка — Амины бинт Вахб. В настоящее время саудовские власти имеют план разрушения гробницы Мухаммеда и перенесения его останков на общее кладбище. Какой уж тут суннитский ислам?! Салафизм — сила религиозной войны: 1. войны мусульман и немусульман; 2. войны между мусульманами. В этом в своем функциональном предназначение салафизм, очевидно, и вызван сегодня к жизни.

Братья-мусульмане, Аль-Каида, ИГИЛ, саудитские ваххабиты — между ними, безусловно, есть расхождения. Зачастую салафиты сегодня даже воюют друг с другом. И может создаться впечатление о наличии идеологических различий. В действительности, это расхождения лишь в степени радикальности. Саудитские ваххабиты в сравнении с другими наиболее прагматичны и умерены, сторонники ИГИЛ — наиболее радикальны. Все они халифатостроители. И их халифат предполагает зачистку земель исламского сверх-государства как от неверных — всех немусульман, так и от вероотступников — всех мусульман — приверженцах традиционного ислама. Практически это означает глобальный геноцид. И он уже идет на земле Ирака и Сирии. Логика салафизма, как религии войны, состоит в том, что более радикальное крыло оттесняет более умеренных, потерявших былую радикальность.

ИГИЛ, как известно, возник как составная часть Аль-Каиды. Далее следует размежевание, переросшее в прямое военное столкновение игиловцев с алькаидовской организацией «Фронт аль-Нусра». Но эти внутренние разборки, по сути — борьба за статус террористической организации №1 не упраздняет факта единства идеологии салафитского джихадизма.

России, если она всерьез, берет на себя роль противостоятеля творимого на Ближнем Востоке беспределу, следует, наконец, определиться, с кем идеологически ведется борьба. Терроризм — это не идеология, а средство ведения борьбы, к которому могут прибегать совершенно различные организации. Сказать, что мы боремся с терроризмом — не сказать ничего. Сказать то, что боремся с ИГИЛ тоже недостаточно, поскольку у игиловской организации есть вполне определенная идеология. А вот определить суть враждебной идеологии боятся и не хотят. Боятся — так как конфликт выйдет в этом случае за рамки сценария «маленькой победоносной войны», не хотят — потому, что заявив идеологию противника надо будет заявлять и идеологию собственную и перестраивать под нее всю сложившуюся систему жизнеустройства. Делать — рано или поздно это придется по любому.

Вардан Багдасарян

Источник: rusrand.ru